Картинки конек горбунок, Идеи для срисовки конек горбунок (90 фото)
В пятой говорится О прекрасной царь-девице. Вот, как стало лишь смеркаться, Начал старший брат сбираться, Вынул вилы и топор И отправился в дозор. История его происхождения и его образ в искусстве увлекательны и захватывающи, а красивые изображения единорога продолжают вдохновлять художников и обычных людей по всему миру. Ушинский К. Праздник весны и труда.
А Иван наш, не снимая Ни лаптей, ни малахая, Отправляется на печь И ведет оттуда речь Про ночное похожденье, Всем ушам на удивленье: «Всю я ноченьку не спал, Звезды на небе считал; Месяц, ровно, тоже светил, — Я порядком не приметил.
Вдруг приходит дьявол сам, С бородою и с усам; Рожа словно как у кошки, А глаза-то — что те плошки! Вот и стал тот черт скакать И зерно хвостом сбивать. Я шутить ведь не умею — И вскочил ему на шею. Уж таскал же он, таскал, Чуть башки мне не сломал, Но и я ведь сам не промах, Слышь, держал его как в жомах. Бился, бился мой хитрец И взмолился наконец: «Не губи меня со света! Целый год тебе за это Обещаюсь смирно жить, Православных не мутить».
Я, слышь, слов-то не померил, Да чертенку и поверил». Тут рассказчик замолчал, Позевнул и задремал. Братья, сколько ни серчали, Не смогли — захохотали, Ухватившись под бока, Над рассказом дурака. Сам старик не смог сдержаться, Чтоб до слез не посмеяться, Хоть смеяться, так оно Старикам уж и грешно. Много ль времени аль мало С этой ночи пробежало, — Я про это ничего Не слыхал ни от кого. Ну, да что нам в том за дело, Год ли, два ли пролетело, — Ведь за ними не бежать… Станем сказку продолжать.
Ну-с, так вот что! Раз Данило В праздник, помнится, то было , Натянувшись зельно пьян, Затащился в балаган. Что ж он видит? Прекрасивых Двух коней золотогривых Да игрушечку-конька Ростом только в три вершка, На спине с двумя горбами Да с аршинными ушами.
Теперь-то я узнал, Для чего здесь дурень спал!
Чудо разом хмель посбило. Вот Данило в дом бежит И Гавриле говорит: «Посмотри, каких красивых Двух коней золотогривых Наш дурак себе достал: Ты и слыхом не слыхал». Спотыкнувшися три раза, Починивши оба глаза, Потирая здесь и там, Входят братья к двум коням. Кони ржали и храпели, Очи яхонтом горели; В мелки кольца завитой, Хвост струился золотой, И алмазные копыты Крупным жемчугом обиты.
Любо-дорого смотреть! Лишь царю б на них сидеть. Братья так на них смотрели, Что чуть-чуть не окривели. Ну, Гаврило, в ту седьмицу Отведем-ка их в столицу; Там боярам продадим, Деньги ровно поделим. А с деньжонками, сам знаешь, И попьешь и погуляешь, Только хлопни по мешку. А благому дураку Не достанет ведь догадки, Где гостят его лошадки, Пусть их ищет там и сям. Ну, приятель, по рукам!
Время катит чередом, Час за часом, день за днем, — И на первую седьмицу Братья едут в град-столицу, Что б товар свой там продать И на пристани узнать, Не пришли ли с кораблями Немцы в город за холстами И нейдет ли царь Салтан Басурманить христиан?
Вот иконам помолились, У отца благословились, Взяли двух коней тайком И отправились тишком. Вечер к ночи пробирался, На ночлег Иван собрался; Вдоль по улице идет, Ест краюшку да поет. Вот он поля достигает, Руки в боки подпирает И с прискочкой, словно пан, Боком входит в балаган.
Все по-прежнему стояло, Но коней как не бывало; Лишь игрушка-горбунок У его вертелся ног, Хлопал с радости ушами Да приплясывал ногами. Как завоет тут Иван, Опершись о балаган: «Ой вы, кони буры-сивы, Добры кони златогривы!
Я ль вас, други, не ласкал, Да какой вас черт украл? Чтоб пропасть ему, собаке! Чтоб издохнуть в буераке! Чтоб ему на том свету Провалиться на мосту! Ой вы, кони буры-сивы, Добры кони златогривы!
Тут конёк ему заржал. Ты на черта не клепли: Братья коников свели. Ну, да что болтать пустое, Будь, Иванушка, в покое. На меня скорей садись, Только знай себе держись; Я хоть росту небольшого, Да сменю коня другого: Как пущусь да побегу, Так и беса настигу». Тут конёк пред ним ложится. На конька Иван садится, Уши в загреби берет, Что есть мочушки ревет. Горбунок-конёк встряхнулся, Встал на лапки, встрепенулся, Хлопнул гривкой, захрапел И стрелою полетел; Только пыльными клубами Вихорь вился под ногами, И в два мига, коль не в миг, Наш Иван воров настиг.
Братья, то есть, испугались, Зачесались и замялись. А Иван им стал кричать: «Стыдно, братья, воровать! Хоть Ивана вы умнее, Да Иван-то вас честнее: Он у вас коней не крал». Старший, корчась, тут сказал: «Дорогой наш брат, Иваша!
Что переться, — дело наше; Но возьми же ты в расчет Некорыстный наш живот. Сколь пшеницы мы не сеем, Чуть насущный хлеб имеем. До оброков ли нам тут? А исправники дерут. Вот с такой большой печали Мы с Гаврилой толковали Всю намеднишнюю ночь — Чем бы горюшку помочь? Так и этак мы вершили, Наконец вот так решили: Чтоб продать твоих коньков Хоть за тысячу рублёв. А в спасибо, молвить к слову, Привезти тебе обнову — Красну шапку с позвонком Да сапожки с каблучком.
Да к тому ж старик неможет, РаботАть уже не может; А ведь надо ж мыкать век, — Сам ты умный человек! Братья больно покосились, Да нельзя же!
Стало на небе темнеть; Воздух начал холодеть; Вот, чтоб им не заблудиться, Решено остановиться. Под навесами ветвей Привязали всех коней, Принесли с естным лукошко, Опохмелились немножко И пошли, что боже даст, Кто во что из них горазд. Вот Данило вдруг приметил, Что огонь вдали засветил. На Гаврилу он взглянул, Левым глазом подмигнул И прикашлянул легонько, Указав огонь тихонько. Тут в затылке почесал, «Эх, как темно! А теперь, Право, хуже мы тетерь… Да постой-ка… Мне сдается, Что дымок там светлый вьется… Видишь, эвон!..
Так и есть!.. Вот бы курево развесть! Чудо было б!.. А послушай, ПобегАй-ка, брат Ванюша. А, признаться, у меня Ни огнива, ни кремня». Сам же думает Данило: «Чтоб тебя там задавило! Коль станичники пристали — Поминай его, как звали! Все пустяк для дурака. Он садится на конька, Бьет в круты бока ногами, Теребит его руками, Изо всех горланит сил… Конь взвился, и след простыл.
Огонек горит светлее, Горбунок бежит скорее. Вот уж он перед огнем. Светит поле словно днем; Чудный свет кругом струится, Но не греет, не дымится, Диву дался тут Иван. Шапок с пять найдется свету, А тепла и дыму нету; Эко чудо-огонек! Говорит ему конёк: «Вот уж есть чему дивиться! Тут лежит перо Жар-птицы, Но для счастья своего Не бери себе его. Много, много непокою Принесет оно с собою».
Как не так! Про себя ворчит дурак; И, подняв перо жар-птицы, Завернул его в тряпицы, Тряпки в шапку положил И конька поворотил.
Вот он к братьям приезжает И на спрос их отвечает: «Как туда я доскакал, Пень горелый увидал; Уж над ним я бился, бился, Так что чуть не надсадился; Раздувал его я с час, Нет ведь, черт возьми, угас! Тут коней они впрягали И в столицу приезжали, Становились в конный ряд, Супротив больших палат.
В той столице был обычай: Коль не скажет городничий — Ничего не покупать, Ничего не продавать. Вот обедня наступает; Городничий выезжает В туфлях, в шапке меховой, С сотней стражи городской. Рядом едет с ним глашатый, Длинноусый, бородатый; Он в злату трубу трубит, Громким голосом кричит: «Гости!
Лавки отпирайте, Покупайте, продавайте; А надсмотрщикам сидеть Подле лавок и смотреть, Чтобы не было содому, Ни давёжа, ни погрому, И чтобы никой урод Не обманывал народ! Как у нас ли тары-бары, Всяки разные товары!
Между тем градской отряд Приезжает в конный ряд; Смотрят — давка от народу, Нет ни выходу ни входу; Так кишмя вот и кишат, И смеются, и кричат. Городничий удивился, Что народ развеселился, И приказ отряду дал, Чтоб дорогу прочищал. Прочь с дороги! Тут народ зашевелился, Шапки снял и расступился. Пред глазами конный ряд; Два коня в ряду стоят, Молодые, вороные, Вьются гривы золотые, В мелки кольца завитой, Хвост струится золотой… Наш старик, сколь ни был пылок, Долго тер себе затылок.
Городничий между тем Наказал престрого всем, Чтоб коней не покупали, Не зевали, не кричали; Что он едет ко двору Доложить о всем царю. И, оставив часть отряда, Он поехал для доклада. Приезжает во дворец, «Ты помилуй, царь-отец! Приезжаю — тьма народу! Ну, ни выходу, ни входу. Что тут делать?.. Приказал Гнать народ, чтоб не мешал.
Так и сталось, царь-надёжа! И поехал я, — и что же?.. Предо мною конный ряд; Два коня в ряду стоят, Молодые, вороные, Вьются гривы золотые, В мелки кольца завитой, Хвост струится золотой, И алмазные копыты Крупным жемчугом обиты».
Царь не мог тут усидеть. Гей, повозку мне! Царь умылся, нарядился И на рынок покатился; За царем стрельцов отряд. Вот он въехал в конный ряд. На колени все тут пали И «ура» царю кричали. Царь раскланялся и вмиг Молодцом с повозки прыг… Глаз своих с коней не сводит, Справа, слева к ним заходит, Словом ласковым зовет, По спине их тихо бьет, Треплет шею их крутую, Гладит гриву золотую, И, довольно насмотрясь, Он спросил, оборотясь К окружавшим: «Эй, ребята!
Чьи такие жеребята? Кто хозяин? Продаешь ты? Царь тотчас велел отвесить И, по милости своей, Дал в прибавок пять рублей. Царь-то был великодушный! Повели коней в конюшни Десять конюхов седых, Все в нашивках золотых, Все с цветными кушаками И с сафьянными бичами.
Но дорогой, как на смех, Кони с ног их сбили всех, Все уздечки разорвали И к Ивану прибежали. Царь отправился назад, Говорит ему: «Ну, брат, Пара нашим не дается; Делать нечего, придется Во дворце тебе служить; Будешь в золоте ходить, В красно платье наряжаться, Словно в масле сыр кататься, Всю конюшенну мою Я в приказ тебе даю, Царско слово в том порука.
Что, согласен? Во дворце я буду жить, Буду в золоте ходить. В красно платье наряжаться, Словно в масле сыр кататься, Весь конюшенный завод Царь в приказ мне отдает; То есть я из огорода Стану царский воевода. Чудно дело! Так и быть, Стану, царь, тебе служить. Только, чур, со мной не драться И давать мне высыпаться, А не то я был таков! Тут он кликнул скакунов И пошел вдоль по столице, Сам махая рукавицей, И под песню дурака Кони пляшут трепака; А конёк его — горбатко Так и ломится вприсядку, К удивленью людям всем.
Два же брата между тем Деньги царски получили, В пояски их позашили, Постучали ендовой И отправились домой. Дома дружно поделились, Оба враз они женились, Стали жить да поживать, Да Ивана поминать. Но теперь мы их оставим, Снова сказкой позабавим Православных христиан, Что наделал наш Иван, Находясь нво службе царской При конюшне государской; Как в суседки он попал, Как перо свое проспал, Как хитро поймал Жар-птицу, Как похитил царь-девицу, Как он ездил за кольцом, Как был на небе послом, Как он в солнцевом селенье Киту выпросил прощенье; Как, к числу других затей, Спас он тридцать кораблей; Как в котлах он не сварился, Как красавцем учинился; Словом: наша речь о том, Как он сделался царем.
Зачинается рассказ От Ивановых проказ, И от сивка, и от бурка, И от вещего коурка. Козы на море ушли; Горы лесом поросли; Конь с златой узды срывался, Прямо к солнцу поднимался; Лес стоячий под ногой, Сбоку облак громовой; Ходит облак и сверкает, Гром по небу рассыпает. Это присказка: пожди, Сказка будет впереди. Как на море-окияне, И на острове Буяне, Новый гроб в лесу стоит, В гробе девица лежит; Соловей над гробом свищет; Черный зверь в дубраве рыщет.
Это присказка, а вот — Сказка чередом пойдет. Ну, так видите ль, миряне, Православны христиане, Наш удалый молодец Затесался во дворец; При конюшне царской служит И нисколько не потужит Он о братьях, об отце В государевом дворце. Да и что ему до братьев? У Ивана красных платьев, Красных шапок, сапогов Чуть не десять коробов; Ест он сладко, спит он столько, Что раздолье, да и только! Вот неделей через пять Начал спальник примечать… Надо молвить, этот спальник До Ивана был начальник Над конюшной надо всей, Из боярских слыл детей; Так не диво, что он злился На Ивана и божился, Хоть пропасть, а пришлеца Потурить вон из дворца.
Но, лукавство сокрывая, Он для всякого случая Притворился, плут, глухим, Близоруким и немым; Сам же думает: «Постой-ка, Я те двину, неумойка! Так, неделей через пять Спальник начал примечать, Что Иван коней не холит, И не чистит, и не школит; Но при всем том два коня Словно лишь из-под гребня: Чисто-начисто обмыты, Гривы в косы перевиты, Челки собраны в пучок, Шерсть — ну, лоснится, как шелк; В стойлах — свежая пшеница, Словно тут же и родится, И в чанах больших сыта Будто только налита.
Дай-ка я подкараулю, А нешто, так я и пулю, Не смигнув, умею слить, Лишь бы дурня уходить. Донесу я в думе царской, Что конюший государской Басурманин, ворожей, Чернокнижник и злодей; Что он с бесом хлеб-соль водит, В церковь божию не ходит, Католицкой держит крест И постами мясо ест». В тот же вечер этот спальник, Прежний конюших начальник, В стойлы спрятался тайком И обсыпался овсом. Вот и полночь наступила. У него в груди заныло: Он ни жив ни мертв лежит, Сам всё в дирочку глядит.
Ждет суседки… Чу! В сам-деле, Двери глухо заскрыпели, Кони топнули, и вот Входит старый коновод. Дверь задвижкой запирает, Шапку бережно скидает, На окно ее кладет И из шапки той берет В три завернутый тряпицы Царский клад — перо Жар-птицы.
Свет такой тут заблистал, Что чуть спальник не вскричал, И от страху так забился, Что овес с него свалился. Но суседке невдомек! Он кладет перо в сусек, Чистить кОней начинает, Умывает, убирает, Гривы длинные плетет, Разны песенки поет.
А меж тем, свернувшись клубом, Поколачивая зубом, Смотрит спальник в полуглаз На творца ночных проказ. Что за бес! Нешто нарочно Прирядился плут полночный; Нет рогов, ни бороды, Ражий парень, хоть куды! Волос гладкий, сбоку ленты, На рубашке прозументы, Сапоги как ал сафьян, — Ну, точнехонько Иван. Что за диво? Смотрит снова Наш глазей на домового… «Э, так вот что! Подожди лишь только дня, Будешь помнить ты меня! Тут, зевнув, перо Жар-птицы Завернул опять в тряпицы, Шапку под ухо — и лег У коней близ задних ног.
Только начало зориться, Спальник начал шевелиться, И, услыша, что Иван Так храпит, как Еруслан, Он тихонько вниз слезает И к Ивану подползает, Пальцы в шапку запустил, Хвать перо — и след простыл.
Царь лишь только пробудился, Спальник наш к нему явился, Стукнул крепко об пол лбом И запел царю потом: «Я с повинной головою, Царь, явился пред тобою, Не вели меня казнить, Прикажи мне говорить». Спальник наш, собравшись с силой, Говорит царю: «Помилуй!
Вот те истинный Христос, Справедлив мой, царь, донос: Наш Иван, то всякий знает, От тебя, отец, скрывает, Но не злато, не сребро — Жароптицево перо…» «Жароптицево?.. И он смел, такой богатый… Погоди же ты, злодей! Не минуешь ты плетей!.. Пусть имел бы он перо; Да и самую Жар-птицу Во твою, отец, светлицу, Если б вздумал приказать, Похваляется достать».
И доносчик с этим словом, Скрючась обручем таловым, Ко кровати подошел, Подал клад — и снова в пол. Царь смотрел и дивовался, Гладил бороду, смеялся И скусил пера конец. Тут, уклав его в ларец, Закричал от нетерпенья , Подтвердив свое веленье Быстрым взмахом кулака: «Гей! Позвать мне дурака! И посыльные дворяна Побежали по Ивана, Но, столкнувшись все в углу, Растянулись на полу. Царь тем много любовался И до колотья смеялся.
А дворяна, усмотря, Что смешно то для царя, Меж собой перемигнулись И вдругорядь растянулись. Царь тем так доволен был, Что их шапкой наградил. Тут посыльные дворяна Вновь пустились звать Ивана И на этот уже раз Обошлися без проказ. Вот к конюшне прибегают, Двери настежь отворяют И ногами дурака Ну толкать во все бока.
С полчаса над ним возились, Но его не добудились, Наконец уж рядовой Разбудил его метлой. Говорят ему дворяна: «Царь изволил приказать Нам тебя к нему позвать». Ну ладно! Вот сряжуся И тотчас к нему явлюся», — Говорит послам Иван. Тут надел он свой кафтан, Опояской подвязался, Приумылся, причесался, Кнут свой сбоку прицепил, Словно утица поплыл. Вот Иван к царю явился, Поклонился, подбодрился, Крякнул дважды и спросил: «А пошто меня будил?
Ты мне должен отвечать: В силу коего указа Скрыл от нашего ты глаза Наше царское добро — Жароптицево перо? Что я — царь али боярин? Отвечай сейчас, татарин! Я те шапки ровно не дал, Как же ты о том проведал? Что ты — ажно ты пророк? Ну, да что, сади в острог, Прикажи сейчас хоть в палки, — Нет пера, да и шабалки!..
Да, слышь, откуда Мне достать такое чудо? Ты смел еще переться?
Да уж нет, не отвертеться! Это что! Отпусти вину Ивану, Я вперед уж врать не стану». И, закутавшись в полу, Растянулся на полу. И с сердцов иной порою Чуб сниму и с головою. Так вот, видишь, я каков! Но, сказать без дальних слов, Я узнал, что ты Жар-птицу В нашу царскую светлицу, Если б вздумал приказать, Похваляешься достать. Ну, смотри ж, не отпирайся И достать ее старайся».
Тут Иван волчком вскочил. Царь, затрясши бородою: «Что? Рядиться мне с тобою! Где-нибудь, хоть под водой, Посажу тебя я на кол. Вон, холоп! Горбунок, его почуя, Дрягнул было плясовую; Но, как слезы увидал, Сам чуть-чуть не зарыдал. Что головушку повесил? Аль, мой милый, нездоров? Аль попался к лиходею? Что мне делать, горбунок? Оттого беда твоя, Что не слушался меня: Помнишь, ехав в град-столицу, Ты нашел перо Жар-птицы; Я сказал тебе тогда: Не бери, Иван, — беда!
Много, много непокою Принесет оно с собою. Вот теперя ты узнал, Правду ль я тебе сказал. Но, сказать тебе по дружбе, Это службишка, не служба; Служба все, брат, впереди. Ты к царю теперь поди И скажи ему открыто: «Надо, царь, мне два корыта Белоярова пшена Да заморского вина.
К празднику. Рождественский и новогодний фарфор. Подарки из фарфора. Для неё. Для него. Подарочные карты. Санкт-Петербург изменить город. Оплата и доставка Личный кабинет Адреса магазинов Дисконтная политика Контакты. Фарфоровые чашки. Трехпредметный комплект форма Майская рисунок Конек-горбунок арт. В избранное. В избранном. Цена действительна только для интернет-магазина и может отличаться от цен в розничных магазинах. Подписаться Отписаться. Описание Доставка Уход за изделием Отзывы Задать вопрос Состав комплекта Росписи серии «Русский балет», куда вошел трехпредметный комплект «Конек-горбунок», созданы по мотивам самых значительных русских балетных спектаклей.
На создание этого комплекта Любовь Цветкову вдохновили эскизы знаменитых декораций, выполненные художником Константином Коровиным для постановки балета в году на сцене Большого театра.
Балет «Конёк-горбунок, или Царь-девица» композитора Цезаря Пуни по мотивам сказки Петра Ершова считается первым балетом на русскую тему. Именно русская тематика стала одной из основных в эскизах художника: яркая, утонченная, почти импровизационная. Премьера балета состоялась в году в Петербурге. Вид изделия. Автор формы. Вид рисунка. Автор рисунка. Бренд: Stellar Код продукта: Голосовавшие: 0 , Средняя оценка: 0.
Пожалуйста логин для оценки. Написать отзыв. Описание Характеристики Отзывы 0. Сторона кубика 4 см.
Размер готовой картинки 16х12см. В комплекте: 12 кубиков. Материал: полистирол, бумага. Размер: 16 х 12 х 4 см. Вес: г. Написать отзыв Ваше имя: Ваш отзыв: Пожалуйста логин для комментария Пожалуйста логин для комментария. Похожие товары. Гарри Поттер Драм. Домино "Герои мультфильмов" Драм.
