Какое масло выдали швейку, Похождения бравого солдата Швейка
Увы, история учит, что мелким помешанным в истории места нет. Швейк заплатил по счёту и вернулся к своей старой служанке пани Мюллеровой, которая, увидев, что человек, открывающий ключом дверь, ни кто иной, как Швейк, чуть не лишилась чувств. Капитан Сагнер строго официально обратился к своему приятелю Лукашу:.
Балоун дремал на лавке, и телефонисту Ходоунскому не оставалось ничего другого, как повторять: "Да, этого я не забуду Я тут такую глупость выкинул! Так и дал бы себе по морде.
Не подождал с королем, а ко мне как раз пришел валет. Ну и балбес же я! Между тем повар-оккультист закончил письмо и стал перечитывать его, явно довольный тем, как он тонко все сочинил, ловко обойдя военную цензуру:. Когда ты получишь это письмо, я уже несколько дней пробуду в поезде, потому что мы уезжаем на фронт. Меня это не слишком радует, так как в поезде придется бить баклуши и я не смогу быть полезным, поскольку в нашей офицерской кухне не готовят, а питание мы получаем на станциях.
С каким удовольствием я по дороге через Венгрию приготовил бы господам офицерам сегединский гуляш! Но все мои надежды рухнули. Может, когда мы приедем в Галицию, мне представится возможность приготовить настоящую галицийскую "шоулю" -- тушеного гуся с перловой кашей или рисом.
Поверь, дорогая Геленка, я всей душой стремлюсь, по мере сил и возможностей, скрасить господам офицерам жизнь, полную забот и напряженного труда. Меня откомандировали из полка в маршевый батальон, о чем я уже давно мечтал, стремясь всею душою даже на очень скромные средства поднять офицерскую полевую кухню на должную высоту.
Вспомни, дорогая Геленка, как ты, когда меня призвали, желала мне от всей души попасть к хорошему начальству. Твое пожелание исполнилось: мне не только не приходится жаловаться, но наоборот. Все господа офицеры -- наши лучшие друзья, а по отношению ко мне -- отцы родные. При первой же возможности я сообщу тебе номер нашей полевой почты". Это письмо явилось следствием того, что повар-оккультист вконец разозлил полковника Шредера, который до сих пор ему покровительствовал.
На прощальном ужине офицеров маршевого батальона, по несчастной случайности, на долю полковника опять не хватило порции рулета из телячьих почек, и "отец родной" отправил "сынка" с маршевым батальоном на фронт, вверив полковую офицерскую кухню какому-то несчастному учителю из школы слепых на Кларове.
Повар-оккультист еще раз пробежал написанное. Письмо показалось ему достаточно дипломатичным для того, чтобы помочь хоть некоторое время удержаться подальше от поля боя, так как, что там ни говори, а даже на самом фронте должность повара есть своего рода дезертирство.
Правда, до призыва на военную службу он как редактор и издатель оккультного научного журнала о загробном мире написал большую статью о том, что никто не должен бояться смерти, и статью о переселении душ. Теперь он подошел к Швейку и Ванеку и начал подглядывать к ним в карты. В этот момент оба игрока забыли и думать о чинопочитании. Они играли в "марьяж" уже не вдвоем, а втроем, вместе с Ходоунским.
Ведь вы же видите, что он играет на ренонсах, что у меня нет бубен, и все-таки, как неразумная скотина, вместо восьмерки идете трефовым валетом, и этот балбес выигрывает!
Из пальца, что ли, я вам высосу бубновую восьмерку, когда у меня на руках совсем нет бубен, а только крупные пики и трефы. Эх вы, бардачный заседатель! Там тоже один дуралей имел на руках козыри, но не пользовался ими, а все время откладывал самые маленькие карты в прикуп и пасовал. А какие были карты! Всех мастей, самые крупные! И так же как теперь, если бы вы играли без козырей, я не имел бы никакой выгоды, так и в тот вечер ни мне и ни кому другому это не было выгодно.
Шло бы все это кругом, а мы платили бы да платили. Я в конце концов не выдержал и говорю: "Господин Герольд, будьте любезны, не валяйте дурака, играйте без козырей". Ну, а он на меня как набросится: имею, мол, право играть, как хочу, а вы должны держать язык за зубами, я-де с университетским образованием.
Но это ему дорого обошлось. Хозяин трактира был знакомый, официантка относилась к нам более чем ласково, а патрулю мы разъяснили -- и все было в наилучшем порядке. Прежде всего, это хулиганство -- нарушать ночную тишину и звать патруль только потому, что ты, поскользнувшись у трактира, упал, проехался по льду носом и в кровь его расквасил.
Кроме того, мы и пальцем не тронули этого господина, когда он шулерничал в "марьяже". Ну а когда его разоблачили, он удирал так быстро, что трахнулся со всего размаху. Хозяин трактира и официантка подтвердили, что мы действительно вели себя чрезвычайно джентльменски, а он ничего лучшего не заслужил. Сидел с семи часов вечера до полночи всего за одной-единственной кружкой пива да стаканом содовой воды и корчил из себя бог весть кого потому только, что он профессор университета, а в "марьяже" понимал как свинья в апельсине Ну, кому теперь сдавать?
Но, поскольку вид у меня был непрезентабельный и на заднице просвечивало, заняться самообразованием я не смог, в читальный зал меня не пустили и вывели вон, заподозрив, что я пришел красть шубы. Тогда я надел праздничный костюм и пошел в библиотеку Музея. Там мы с товарищем получили книжку о переселении душ. В этой книжке я вычитал, что один индийский император после смерти превратился в свинью, а когда эту свинью закололи, он превратился в обезьяну, из обезьяны -- в барсука, из барсука -- в министра.
На военной службе я убедился, что в этом есть доля правды. Ведь всякий, у кого на эполетах хоть одна звездочка, обзывает солдат либо морской свиньей, либо другим каким звериным именем. Поэтому можно предположить, что тысячу лет тому назад эти простые солдаты были знаменитыми полководцами. А в военное время такое переселение душ -- глупейшая вещь. Черт знает, каких только метаморфоз не произойдет с человеком, пока он станет, скажем, телефонистом, поваром или пехотинцем!
И вдруг он убит гранатой, а его душа вселяется в какую-нибудь артиллерийскую лошадь. Но вот в батарею, когда она занимает высоту, опять попадает снаряд и разносит на куски лошадь, в которую воплотилась душа покойника. Теперь эта душа мигом переселяется в обозную корову, из которой готовят гуляш для всей воинской части, а из коровы -- ну, скажем, в телефониста, а из телефониста A byl takovej smutnej.
Несколько лет тому назад я отбывал воинскую повинность вместе с одним частным сыщиком по фамилии Штендлер. Голова у него напоминала еловую шишку, и наш фельдфебель любил повторять, что за двадцать лет службы он видел много шишкообразных военных голов, но такой еловой шишки даже представить себе не мог.
Ну, а теперь по вашей шишке будет, по крайней мере, пристреливаться артиллерия, когда мы придем в такую местность, где не найдем лучшего ориентира". Ну и натерпелся же бедняга от него! Иногда во время похода вышлет его фельдфебель на пятьсот шагов вперед, а потом командует: "Направление -- голова-шишка!
Бывало, он частенько рассказывал, сидя в кантине, сколько пришлось претерпеть ему на этой службе! Получает он, например, задание: выследить супругу одного клиента. Прибегает такой клиент сам не свой в их контору и дает поручение разузнать, не снюхалась ли его супруга с другим, а если снюхалась, то с кем снюхалась, где и как снюхалась. Или же наоборот. Этакая ревнивая баба захочет выследить, с кем шляется ее муж, чтобы иметь основание почаще устраивать дома скандалы.
Штендлер был человек образованный, говорил о нарушении супружеской верности в самых деликатных выражениях и, бывало, чуть не плакал, рассказывая нам, как от него требовали, чтобы он застиг "ее" или "его" in flagrant! Другой бы, скажем, обрадовался, если бы застал такую парочку in flagrant! Он всегда изысканно выражался и говорил, что смотреть на все эти похабные гнусности у него нет больше сил.
Бывало, у нас слюнки текут, как у собаки, мимо которой пронесли вареную ветчину, при его рассказах о позах, в каких он заставал разные парочки. Когда нас оставляли без отпуска в казарме, он нам все это очень тонко описывал. И был очень грустный при этом. Но больше всего меня угнетало, что я брал взятки. Одну взятку до самой смерти не забуду. Он голый, и она голая. В отеле -- и не заперлись на крючок! Вот дураки! На диване они не поместились, потому что оба были толстые. Резвились на ковре, словно котята.
А ковер такой замызганный, пыльный, весь в окурках. Когда я вошел, оба вскочили, он встал передо мной, руку держит фиговым листком. Она же повернулась ко мне спиной, на коже ясно отпечатался рисунок ковра, а к хребту прилип окурок. Дама, с которой вы находитесь в недозволенной связи, есть пани Гротова". Во всю свою жизнь я не видел более спокойного гражданина. Во всем единственно виновата моя супруга, которая своей необоснованной ревностью вынуждает меня вступать в недозволенную связь и, побуждаемая необоснованным подозрением, оскорбляет меня как супруга упреками и отвратительным недоверием.
Если, однако, не остается никакого сомнения и позора уже не скрыть Где мои кальсоны? Надевая кальсоны, он продолжал: "Если уже позор скрыть невозможно, остается одно: развод. Но этим пятно позора не смоешь. Вообще развод-- вещь серьезная,-- рассуждал он, одеваясь. Впрочем, делайте, что хотите. Я вас оставляю здесь наедине с этой госпожой".
Пани Гротова между тем забралась в постель. Пан Земек пожал мне руку и вышел". Я уже не помню хорошенько, как нам дальше рассказывал пан Штендлер, что он потом ей говорил. Только он весьма интеллигентно беседовал с этой дамой в постели, очень культурно рассуждал, например, что брак вовсе не установлен для того, чтобы каждого вести прямо к счастью, и что долг каждого из супругов побороть похоть, а также очистить и одухотворить свою плоть.
Этот Штах сказал только: "Ага, пан. Штендлер in flagranti с пани Гротовой! Рядом со мною достаточно места". Помню только, я рассуждал о том, что если между супругами идут раздоры, то от этого страдает, между прочим, и воспитание детей". Далее он нам рассказал, как он быстро оделся, как вовсю удирал и как решил обо всем немедленно сообщить своему хозяину, пану Ходоунскому. По дороге он зашел подкрепиться, а когда пришел в контору, на нем уже был поставлен крест.
Там уже успел побывать Штах, которому его хозяин приказал нанести удар Ходоунскому и показать ему, что представляет собою сотрудник его частного сыскного бюро. А Ходоунский не придумал ничего лучшего, как немедленно послать за женой пана Штендлера, чтобы она сама с ним расправилась, как полагается расправиться с человеком, которого посылают по служебным делам, а сотрудник конкурирующего учреждения застает его in flagranti.
Поезд остановился на станции Мошон. Был уже вечер,-- из вагона никого не выпустили. Когда поезд тронулся, в одном вагоне раздалось громкое пение.
Певец словно хотел заглушить стук колес.
Какой-то солдат с Кашперских гор, охваченный религиозным экстазом, диким ревом воспевал тихую ночь, которая спускалась на венгерские долины:. Gute Nacht! Спи, усни! Очи сонные сомкни. Луч погас на небе алый, засыпай же, люд усталый, и до утра отдохни.
Но "люд усталый" не отдыхал до утра. Как во всем поезде при свечах. Швейк всякий раз, когда кто-нибудь проигрывал при раздаче козырей, возвещал, что это самая справедливая игра, так как каждый может выменять себе столько карт, сколько захочет. Остальные карты брать нельзя. Если же берешь, то на свой риск. Ставьте, постараемся выиграть. На лицах всех присутствовавших выражалось такое довольство, точно не было никакой войны, не было поезда, который вез солдат на передовые позиции, на кровавые битвы и резню, а сидят они в одном из пражских кафе за игорными столиками.
Бью короля тузом! В то время как здесь короля били тузом, далеко на фронте короли били друг друга своими подданными. В штабном вагоне, где разместились офицеры маршевого батальона, с начала поездки царила странная тишина. Большинство офицеров углубилось в чтение небольшой книжки в полотняном переплете, озаглавленной "Die Sunden der Vater".
Все одновременно сосредоточенно изучали страницу сто шестьдесят первую. Командир батальона капитан Сагнер стоял у окна и держал в руке ту же книжку, открытую на той же сто шестьдесят первой странице. Он смотрел на пейзаж, открывавшийся перед ним, и размышлял о том, как, собственно, вразумительно объяснить, что с этой книгой надлежит делать.
Все это было строго конфиденциально. Офицеры между тем пришли к заключению, что полковник Шредер совершенно спятил. Он уже давно был малость не в себе, но все же трудно было ожидать, что он так сразу свихнется.
Перед отправкой поезда он приказал всем офицерам собраться на последнее совещание, во время которого сообщил, что каждый должен получить по экземпляру книги "Die Sunden der Vater" Людвига Гангофера. Книги эти он приказал принести в канцелярию батальона. Внимательно прочитав эту страницу, офицеры ничего не поняли.
На сто шестьдесят первой странице какая-то Марта подошла к письменному столу, взяла оттуда какую-то роль и громогласно высказала мысль, что публика должна сочувствовать страданиям героя пьесы; потом на той же странице появился некий Альберт, который без устали острил. Но так как остроты относились к предыдущим событиям, они казались такой ерундой, что поручик Лукаш со злости перекусил мундштук.
Теперь его переведут в военное министерство. Обдумав все как следует, капитан Сагнер отошел от окна.
Большим педагогическим талантом он не обладал, поэтому у него много времени ушло на то, чтобы составить в голове план лекции о значении страницы сто шестьдесят первой. Прежде чем начать свою речь, он обратился к офицерам со словами: "Meine Herren! Кадет Биглер вытащил записную книжку и карандаш и голосом, выражавшим необычайное усердие и заинтересованность, произнес: "Я готов, господин капитан".
Все взглянули на этого глупца, усердие которого в школе вольноопределяющихся граничило с идиотизмом. Он добровольно пошел на войну и при первом удобном случае, когда начальник школы вольноопределяющихся знакомился с семейным положением своих учеников, объявил, что его предки писались в прошлом "Бюглер фон Лейтгольд" и что на их гербе было изображено крыло аиста с рыбьим хвостом. С этого времени кадета прозвали "крыло аиста с рыбьим хвостом". Биглера сразу невзлюбили и жестоко над ним издевались, тем более что герб совсем не соответствовал солидной фирме его отца, торговавшего заячьими и кроличьими шкурками.
Не помогало и то, что этот романтический энтузиаст честно и усердно стремился поглотить всю военную науку, отличался прилежанием и знал не только то, чему его учили. Чем дальше, тем больше он забивал себе голову изучением трудов по военному искусству и истории войн. Он всегда заводил разговор на эти темы, пока его не обрывали и не ставили на свое место. В кругу офицеров он считал себя равным высшим чинам. Вас не спрашивают. Нечего сказать, умный солдат!
Я сообщаю совершенно секретную информацию, а вы записываете в записную книжку. В случае ее потери вас ждет военно-полевой суд! Помимо всего прочего, у кадета Биглера была скверная привычка оправдываться: он старался убедить каждого, что у него только благие намерения.
Я пользуюсь английской системой стенографии. Все посмотрели на него с презрением. Капитан Сагнер махнул рукой и. Вам, вероятно, казалось непонятным, почему полковник рекомендует читать именно сто шестьдесят первую страницу романа Людвига Гангофера "Грехи отцов".
Это, господа, ключ к новой шифровальной системе, введенной согласно новому распоряжению штаба армейского корпуса, к которому мы прикомандированы. Как вам известно, имеется много способов шифровки важных сообщений в полевых условиях. Самый новый метод, которым мы пользуемся,-- это дополнительный цифровой метод. Тем самым отпадают врученный вам на прошлой неделе штабом полка шифр и ключ к нему.
Это исключительно просто, без всяких излишних комбинаций. Из штаба по телефону в батальон, из батальона по телефону в роту. Командир, получив эту шифрованную депешу, расшифрует ее следующим способом: берем "Die Sunden der Vater", открываем страницу сто шестьдесят первую и начинаем искать сверху на противоположной странице сто шестидесятой слово "Sache".
Пожалуйста, господа! В первый раз "Sache" встречается на странице сто шестидесятой по порядку фраз пятьдесят вторым словом, тогда на противоположной сто шестьдесят первой странице ищем пятьдесят вторую букву сверху. Заметьте себе, что это "а". Следующее слово в депеше -- это "mit". На странице сто шестидесятой это -- седьмое слово, соответствующее седьмой букве на странице сто шестьдесят первой, букве "и".
Потом идет "uns", то есть, прошу следить за мной внимательно, восемьдесят восьмое слово, соответствующее восемьдесят восьмой букве на противоположной, сто шестьдесят первой странице. Это буква "f". Мы расшифровали "auf". И так продолжаем, пока не расшифруем приказа: "На высоте двести двадцать восемь направить пулеметный огонь влево". Очень остроумно, господа, просто, и нет никакой возможности расшифровать без ключа сто шестьдесят первой страницы "Die Sunden der Vater" Людвига Гангофера.
Все молча посмотрели на злосчастные страницы и задумались. На минуту воцарилась тишина, и вдруг кадет Биглер озабоченно вскрикнул:. Es stimmt nicht! Jesus Maria! Иисус Мария! Не получается! Сколько господа офицеры ни силились, сколько ни старались, никто, кроме капитана Сагнера, не нашел на странице сто шестидесятой названных слов, а на противоположной, сто шестьдесят первой странице, которой начинался ключ, соответствующих этому ключу букв.
В моем "Die Sunden der Vattr" Гангофера все это есть, а в вашем нет? Соблаговолите убедиться: на первой странице написано "Роман в двух томах". У нас первый том, а у вас второй. У нас совершенно иной текст. Первое слово депеши у вас должно бы получиться "auf", а у нас выходит "Heu"! По-видимому, произошла ошибка. Полковник заказал для вас первый том.
Очевидно,-- продолжал он таким тоном, словно для него все было ясно и просто еще задолго до начала лекции о чрезвычайно удобном способе шифровки,-- в штабе бригады перепутали. В полк не сообщили, что дело касается второго тома, и вот результат.
Кадет Биглер обвел всех торжествующим взглядом. Подпоручик Дуб шепнул поручику Лукашу, что "крыло аиста с рыбьим хвостом" здорово утерло нос капитану Сагнеру.
Дела армейского корпуса, являющиеся секретными, сугубо секретными, должны передаваться сугубо секретным циркуляром только командирам частей, дивизий и бригады. Мне известны системы шифров, которыми пользовались во время войн за Сардинию и Савойю, во время англо-французской осады Севастополя, во время боксерского восстания в Китае и во время последней русско-японской войны. Системы эти передавались Все отделы контрразведки вражеских штабов теперь могут заткнуться, они скорее лопнут, чем разгадают наш шифр.
Это нечто совершенно новое. Подобных шифров еще никогда не бывало. Книгу эту каждый может заказать в издательстве Военного научного словаря. Там подробно описывается, господин капитан, метод, который вы нам только что объяснили. Изобретателем этого метода является полковник Кирхнер, служивший при Наполеоне Первом в саксонских войсках.
Это, господин капитан, метод Кирхнера, метод шифровки словами. Каждое слово депеши расшифровывается на противоположной странице ключа. Пожалуйста, господин капитан. Кадет Биглер полез в чемоданчик и вынул оттуда книжку, о которой только что говорил.
Извольте удостовериться. Флейснер приводит тот же самый пример. Тот же самый пример, который мы все сейчас слышали. Извольте проследить дальше. Шифр "Sache-- rnit-- uns-- das-- wir -- aufsehen -- in -- die -- versprachen -- die -- Martha".
Точно, слово в слово то самое, что мы слышали минуту назад. Возразить было нечего. Сопливое "крыло аиста с рыбьим хвостом" было абсолютно право. В штабе армии один из генералов облегчил себе работу: нашел книгу Флейснера о военных шифрах, и дело с концом. Пока все это выяснялось, поручик Лукаш старался побороть необъяснимое душевное волнение.
Он кусал себе губы, хотел что-то возразить и, наконец, сказал, но совсем не то, что намеревался сказать сначала. Пока мы приедем на фронт, появятся новые системы, но думаю, что там вовсе не останется времени на разгадывание подобной тайнописи. Прежде чем кто-нибудь из нас успеет расшифровать нужный пример, ни батальона, ни роты, ни бригады не будет и в помине.
Практического значения это не имеет! Это не значит, конечно, что шифры не имеют значения во время продолжительного пребывания в окопах, когда мы там засели и ждем. Что же касается частой смены шифров, это тоже верно. Капитан Сагнер одну за другой сдавал свои позиции.
Вы абсолютно ничего не слышите, и это вносит еще большую путаницу. Meine Herren! Солдаты получат здесь по сто пятьдесят граммов венгерской колбасы. Устроим получасовой отдых. Zugsweise, Direktion Verpflegungsmagazin No 6. Он посмотрел на маршрут.
В три пятьдесят восемь -- все по вагонам. Выходить из вагонов по ротам: одиннадцатая и т. Контроль при выдаче ведет кадет Биглер. Все посмотрели на кадета Биглера, словно предупреждая: "Придется тебе, молокосос, выдержать здоровый бой". Но старательный кадет достал из чемоданчика лист бумаги, линейку, разлиновал бумагу, разграфил лист по маршевым ротам и начал спрашивать офицеров о численном составе их рот; однако ни один из командиров не знал этого толком,-- они могли дать требуемые цифровые данные только приблизительно, пользуясь какими-то загадочными пометками в своих записных книжках.
Капитан Сагнер с отчаяния принялся читать злополучную книгу "Грехи отцов". Когда поезд остановился на станции Раб, он захлопнул ее и заметил:. Поручик Лукаш первый выпрыгнул из штабного вагона и направился к Швейку. Швейк и его товарищи давно уже кончили играть в карты, а денщик поручика Лукаша Балоун почувствовал такой голод, что начал бунтовать против военного начальства и разорялся о том, что ему прекрасно известно, как объедаются господа офицеры.
Теперь хуже, чем при крепостном праве. В старину на военной службе было не так. Еще в войну шестьдесят шестого года офицеры, как рассказывал ему дедушка, живший на содержании у своих детей, делились с солдатами и курицей, и куском хлеба. Причитаниям Балоуна не было конца, и Швейк счел нужным похвалить военные порядки и нынешнюю войну.
Отслужил он там двенадцать лет и вернулся домой капралом. Работы для него не находилось. Так вот, этого дедушку нанял его же отец. Как-то раз поехали они на барщину корчевать пни. Один пень, как нам рассказывал тот дедушка, работавший у своего тятеньки, был такой здоровенный, что его не могли с места сдвинуть.
Ну, дед и говорит: "Оставим эту сволочь здесь. На кой мучиться? Капрал и сказал-то ему всего-навсего: "Ты молокосос, я старый отставной солдат",-- а уже через неделю получил повестку и опять должен был явиться для отбывания воинской повинности в Италии.
Пробыл он там еще десять лет и написал домой, что, когда вернется, трахнет лесника по голове топором. По счастью, лесник умер раньше своей смертью. Поручик Лукаш увел Швейка с собой. Взгляд, которым он наградил его, не предвещал ничего хорошего.
Vodnes jsem je z regimentskanclaje. Дело заключалось в том, что во время позорно провалившейся лекции капитана Сагнера поручик Лукаш, сопоставив факты, нашел единственно возможное решение загадки. Для этого, правда, не пришлось прибегать к особо сложным умозаключениям, так как за день до отъезда Швейк рапортовал Лукашу: "Господин обер-лейтенант, в батальоне лежат какие-то книжки для господ офицеров.
Я принес их из полковой канцелярии". Когда Лукаш и Швейк перешли через второй путь и остановились у погашенного локомотива, который уже неделю дожидался поезда с боевыми припасами, Лукаш без обиняков спросил:. Помните, вы разорвали официальное отношение касательно военного займа и хотели мне дать подзатыльник, а я на это вам рассказал, что в одной книжке было написано, как прежде, во время войны, люди платили с окна: за каждое окно двадцать геллеров и с гуся столько же Он заранее решил вести допрос так, чтобы этот прохвост Швейк самого важного не узнал и не мог этого использовать.
Я был знаком только с одним чешским писателем, Гаеком Ладиславом из Домажлиц. Он был редактором журнала "Мир животных", и я ему всучил дворняжку за чистокровного шпица. Очень веселый и порядочный был человек. Посещал он один трактир и всегда читал там свои рассказы, такие печальные, что все со смеху умирали, а он плакал и платил за всех. А мы должны были ему петь:. Домажлицкая башня Росписью украшена. Кто ее так размалевал, Часто девушек целовал.
Больше нет его здесь: Помер, вышел весь Орет, как оперный певец,-- испуганно прошипел поручик Лукаш, когда Швейк запел последнюю фразу: "Помер, вышел весь Я хотел только знать, обратили вы внимание, что те книжки, о которых мы говорили,-- сочинение Гангофера?
Так что стало с теми книжками? Я получил телефонограмму прямо из полковой канцелярии. Видите ли, там хотели послать эти книжки в канцелярию батальона, но в канцелярии не было ни души; ведь все непременно должны были пойти в кантину, ибо, отправляясь на фронт, никто не знает, доведется ли ему когда-нибудь опять посидеть в кантине.
Так вот, там они были и пили. В других маршевых ротах по телефону тоже никого не смогли отыскать. Памятуя, что мне как ординарцу вы приказали дежурить у телефона, пока к нам не будет прикомандирован телефонист Ходоунский, я сидел и ждал, пока не дошла и до меня очередь.
Ale to jsem si pomyslil svoje. В полковой канцелярии ругались: никуда, мол, не дозвонишься, а получена телефонограмма с приказом забрать из полковой канцелярии книжки для господ офицеров всего маршевого батальона. Так как я понимаю, господин обер-лейтенант, что на военной службе нужно действовать быстро, я ответил им по телефону, что сам заберу эти книжки и отнесу их в батальонную канцелярию.
Мне дали такой тяжелый ранец, что я едва его дотащил. Здесь я просмотрел эти книжки. И рассудил по-своему: старший писарь в полковой канцелярии сказал мне, что, согласно телефонограмме, которая была передана в полк, в батальоне уже знают, какие из этих книжек выбрать, который там том. Эти книжки были в двух томах-- первый том отдельно, второй -- отдельно. Ни разу в жизни я так не смеялся, потому, что я прочел много книжек, но никогда не начинал читать со второго тома.
А он мне опять: "Вот вам первые тома, а вот-- вторые. Который том должны читать господа офицеры, они уж сами знают! Скажем, роман об отцовских грехах, который я принес я, можно сказать, знаю немецкий язык , нужно начинать с первого тома, ведь мы не евреи и не читаем сзаду наперед. Потом по телефону я спросил об этом вас, господин обер-лейтенант, когда вы возвратились из Офицерского собрания.
Я рапортовал вам об этих книжках, спросил, не пошло ли на войне все шиворот-навыворот и не полагается ли читать книжки в обратном порядке: сначала второй том, а потом первый. Вы ответили, что я пьяная скотина. Вам нехорошо, господин обер-лейтенант? Бледное лицо Лукаша уже не выражало злобы. На нем было написано безнадежное отчаяние.
Уже все равно Однажды я купил кровавый роман "Рож Шаван из Баконского леса", и в нем не хватало первой части. Так мне пришлось догадываться о том, что было вначале. Ведь даже в разбойничьей истории без первой части не обойтись. Мне было совершенно ясно, что, собственно говоря, господам офицерам совершенно бессмысленно читать сначала вторую часть, а потом первую, и глупо было бы с моей стороны передавать в батальон то, что мне сказали в полковой канцелярии: господа офицеры, мол, сами знают, который том должны читать.
Вообще вся история с этими книжками, господин обер-лейтенант, казалась мне ужасно странной и загадочной. Я знал, что господа офицеры вообще мало читают, а в грохоте войны А вы ответили точь-в-точь как теперь, чтобы я оставил свои глупости -- нечего, мол, таскаться с какими-то книгами, и я решил: раз таково ваше мнение, то остальные господа офицеры должны быть того же мнения.
Посоветовался я об этом с нашим Ванеком. Ведь он уже был на фронте и имеет опыт в подобных делах. Он сказал, что поначалу господа офицеры воображали, будто война -- чепуха, и привозили на фронт, словно на дачу, целые библиотеки. Офицеры получали от эрцгерцогинь в дар даже полные собрания сочинений разных поэтов, так что денщики под тяжестью книг сгибались в три погибели и проклинали день, когда их мать на свет родила.
Ванек рассказывал, что эти книги совершенно не шли на раскурку, так как были напечатаны на очень хорошей толстой бумаге, а в отхожем месте человек такими стихами обдирал себе, извиняюсь, господин обер-лейтенант, всю задницу. Читать было некогда, так как все время приходилось удирать; все понемножку выбрасывалось, а потом уже стало правилом: заслышав первую канонаду, денщик сразу вышвыривает все книги для чтения.
Все это я уже знал, но мне хотелось, господин обер-лейтенант, еще раз услышать ваше мнение, и, когда я вас спросил по телефону, что делать с этими книжками, вы сказали, что, когда мне что-нибудь влезет в мою дурацкую башку, я не отстану до тех пор, пока не получу по морде. Так я, значит, господин обер-лейтенант, отнес в канцелярию батальона только первые тома этого романа, а второй том оставил на время в нашей ротной канцелярии.
Сделал я это с добрым намерением, чтобы после того, как господа офицеры прочтут первый том, выдать им второй том, как это делается в библиотеке. Но вдруг пришло извещение об отправке, и по всему батальону была передана телефонограмма,-- все лишнее сдать на полковой склад. Я еще раз спросил господина Ванека, не считает ли он второй том романа лишним. Он мне ответил, что после печального опыта в Сербии, Галиции и Венгрии никаких книг для чтения на фронт не возят. Единственно полезными являются только ящики в городах, куда для солдат складывают прочитанные газеты, так как в газету удобно завертывать табак или сено, что курят солдаты в окопах.
В батальоне уже раздали первые тома этого романа, а вторые тома мы отнесли на склад. Швейк помолчал, а минуту спустя добавил: -- Там, на этом складе, чего только нет, даже цилиндр будейовицкого регента, в котором он явился в полк по мобилизации.
Мне уже самому противно без конца повторять, что вы идиот. Слов не хватает, чтобы определить вашу глупость. Когда я называю вас идиотом, это еще очень мягко и снисходительно. Вы сделали такую ужасную вещь, что все преступления, совершенные вами с тех пор, как я вас знаю, ангельская музыка по сравнению с этим. Если бы вы только знали, что вы натворили, Швейк Но вы этого никогда не узнаете! Если когда-нибудь вспомнят об этих книжках, не вздумайте трепаться, что я сказал вам по телефону насчет второго тома Если зайдет речь о том, как обстояло дело с первым и вторым томами, вы и виду не подавайте!
Вы ничего не знаете, ни о чем не помните! Посмейте только впутать меня в какую-нибудь историю! Смотрите у меня Поручик Лукаш говорил как в лихорадке. Момент, когда он умолк, Швейк использовал для невинного вопроса:. Я, господин обер-лейтенант, осмелился вас спросить об этом единственно для того, чтобы в будущем избегать подобных вещей. Мы ведь, как говорится, учимся на своих ошибках. Вот, например, литейщик Адамец из Даньковки.
Он по ошибке выпил соляную кислоту Швейк не окончил, так как поручик Лукаш прервал его повествование:. Ничего я не буду объяснять! Лезьте обратно в вагон и скажите Балоуну, пусть он, когда мы приедем в Будапешт, принесет в штабной вагон булочку и печеночный паштет, который лежит внизу в моем чемоданчике, завернутый в станиоль. А Ванеку скажите, что он лошак. Трижды я приказывал ему представить мне точные данные о численном составе роты.
Сегодня мне эти данные понадобились, и оказалось, что у меня старые сведения, с прошлой недели. Поручик Лукаш, бредя по железнодорожному полотну, бранил сам себя: "Мне бы следовало надавать ему оплеух, а я болтаю с ним, как с приятелем! Швейк степенно влез в свой вагон.
Он проникся уважением к своей особе. Ведь не каждый день удается совершить нечто столь страшное, что даже сам не имеешь права узнать это. Он велел передать вам, что вы лошак, так как он уже трижды требовал от вас точных сведений о численном составе роты.
Разве я виноват, если каждый бродяга взводный делает, что ему вздумается, и не посылает мне данных о составе взвода?
Из пальца мне, что ли, высосать эти сведения? Вот какие порядки у нас в роте! Это возможно только в нашей одиннадцатой маршевой роте. Я это предчувствовал, я так и знал! Я ни минуты не сомневался, что у нас непорядки. Сегодня в кухне недостает четырех порций, завтра, наоборот, три лишних.
Если бы эти разбойники сообщали, по крайней мере, кто лежит в госпитале! Еще прошлый месяц у меня в ведомостях значился Никодем, и только при выплате жалованья я узнал, что этот Никодем умер от скоротечной чахотки в будейовицкой туберкулезной больнице, а мы все это время получали на него довольствие. Мы выдали для него мундир, а куда он делся -- один бог ведает. И после этого господин обер-лейтенант называет меня лошаком.
Он сам не в состоянии уследить за порядком в своей роте. Я имел бы сведения о каждом. Унтера должны были бы дважды в день подавать мне данные о численном составе. Но что делать, когда наши унтера ни к черту не годятся! И хуже всех взводный Зика. Все шуточки да анекдоты. Ты ему объявляешь, что Коларжик откомандирован из его взвода в обоз, а он на другой день докладывает, что численный состав взвода остался без изменения, как будто Коларжик и сейчас болтается в роте и в его взводе. И так изо дня в день.
А после этого я лошак! Нет, господин обер-лейтенант, так вы не приобретете себе друзей! Старший ротный писарь в чине фельдфебеля -- это вам не ефрейтор, которым каждый может подтереть себе Балоун, слушавший разиня рот, договорил за Ванека это изящное словцо, желая, по-видимому, вмешаться в разговор.
Великан Балоун сразу сник, безнадежно свесив свои длинные обезьяньи руки, и долго оставался в таком положении. Я его понюхал Я его попробовал! Он развеселился. Теперь ему не нужно доказывать, что не только он лошак, как назвал его поручик Лукаш. Теперь ясно, что причина колебания численности состава "х" имеет свои глубокие корни в других "лошаках". Кроме того, он был доволен, что переменилась тема разговора и объектом насмешек стал ненасытный Балоун и новое трагическое происшествие.
Ванека так и подмывало сказать Балоуну что-нибудь неприятно-нравоучительное. Но его опередил повар-оккультист Юрайда.
Отложив свою любимую книжку -- перевод древнеиндийских сутр "Прагна Парамита", он обратился к удрученному Балоуну, безропотно принимавшему новые удары судьбы. Вы не имеете права приписывать себе то, что является заслугой других. Всякий раз, когда перед вами возникает проблема, подобная сегодняшней -- сожрать или не сожрать,-- спросите самого себя: "В каком отношении ко мне находится печеночный паштет?
Швейк счел нужным пояснить это теоретическое положение примером:. Вот представь себе, полевая почта переслала окорок к нам в роту и мы с господином старшим ротным писарем отрезали себе по куску. Ветчина так нам понравилась, что мы отрезали еще по куску, пока с этим окороком не случилось то, что с одним моим знакомым почтальоном по фамилии Козел.
У него была костоеда. Сначала ему отрезали ногу по щиколотку, потом по колено, потом ляжку, а если бы он вовремя не умер, его чинили бы, как карандаш с разбитым графитом.
Представь себе, что мы сожрали твой окорок, как ты слопал печеночный паштет у господина обер-лейтенанта. Вас хотели перевести в санитары, и вам пришлось бы выносить раненых с поля сражения.
Под Дуклой наши три раза подряд посылали санитаров за прапорщиком, который был ранен в живот у самых проволочных заграждений, и все они остались там -- всем пули угодили в голову. Только четвертой паре санитаров удалось вынести его с линии огня, но еще по дороге в перевязочный пункт прапорщик приказал долго жить.
А ведь все потому, что оторвали меня от привычной жизни. Это у нас в роду. Покойник отец в Противинском трактире бился об заклад, что за один присест съест пятьдесят сарделек да два каравая хлеба, и выиграл. А я раз поспорил, что съем четырех гусей и две миски кнедликов с капустой, и съел. Бывало, после обеда захочется закусить. Схожу в чуланчик, отрежу себе кусок мяса, пошлю за жбаном пива и умну килограмма два копченого мяса. Служил у нас батрак Вомела, старый человек, так он мне всегда внушал, чтобы я этим не гордился и не приучался к обжорству.
Он, мол, помнит, как дед рассказывал про одного обжору. Во время войны восемь лет подряд не родился хлеб. Пекли тогда что-то из соломы и из льняного жмыха, а когда в молоко могли накрошить немного творогу,-- ведь хлеба-то не было,-- это считалось большим праздником. Обжора-мужик помер через неделю, потому что его желудок к голоду был непривычен.
Когда я был денщиком господина обер-лейтенанта, он во всем на меня полагался. Ему и в голову не приходило, что я могу что-нибудь у него сожрать.
Когда выдавали сверх пайка, он мне обычно говорил: "Возьмите это себе, Швейк" или же: "Чего там, мне много не нужно. Оставьте мне часть, а с остальным поступайте как знаете". Когда мы жили в Праге, он меня посылал в ресторан за обедом. Порции там были очень маленькие, так я, чтоб он ничего плохого не вообразил, покупал ему на свои последние деньги еще одну порцию, только бы он наелся досыта!
Но как-то он об этом дознался. Я приносил из ресторана меню, а он себе выбирал. Однажды он выбрал фаршированного голубя. Когда мне дали половину голубя, я решил, что господин обер-лейтенант может подумать, будто другая половина съедена мной.
Купил я еще одну половину и принес домой такую царскую порцию, что господин обер-лейтенант Шеба, который в тот день искал, где бы ему пообедать, и зашел в гости к моему лейтенанту как раз в обеденное время, тоже наелся. А когда наелся, то заявил: "Только не рассказывай мне, что это одна порция. Нигде в мире ты не получишь по меню целого фаршированного голубя. Если сегодня мне удастся стрельнуть деньги, то я пошлю за обедом в этот твой ресторан. Сознайся, это двойная порция? Я подтвердил.
Недавно Швейк принес на обед две гусиные ножки. Представь себе: лапша, говядина с сарделевой подливой, две гусиные ножки, кнедликов и капусты прямо до потолка и, наконец, блинчики". Господин обер-лейтенант Шеба на следующий же день послал своего долговязого денщика в наш ресторан.
Тот принес ему на закуску маленькую кучку куриного пилава, ну словно шестинедельный ребенок накакал в пеленочку,-- так, ложечки две. Тут господин обер-лейтенант Шеба бросился на него: ты, мол, половину сам сожрал, а тот знай твердит, что не виновен.
Господин обер-лейтенант Шеба съездил ему по морде и поставил в пример меня: он, мол, вот какие порции носит господину обер-лейтенанту Лукашу. На другой день этот невинно избитый солдат снова пошел за обедом, расспросил обо мне в ресторане и рассказал все своему господину, а тот, в свою очередь, моему обер-лейтенанту. Сижу я вечером с газетой и читаю сводки вражеских штабов с поля сражения. Вдруг входит мой обер-лейтенант, весь бледный, и сразу ко мне -- признавайся-де, сколько двойных порций купил в ресторане за свой счет; ему, мол, все известно, и никакое запирательство мне не поможет.
Он, мол, давно знает, что я идиот, но что я к тому же еще и сумасшедший -- это ему будто бы в голову не приходило. Я-де так его опозорил, что теперь у него единственное желание застрелить меня, а потом себя. Byl takovej pohnutej. Так растрогался! А часы эти -- мой подарок. И в другой раз не будьте идиотом". Как-то раз нам пришлось очень туго, и я отнес часы в ломбард Бедняга Балоун поперхнулся от неожиданности.
Он уже успел открыть чемоданчик поручика Лукаша и запихивал в рот его последнюю булочку. Мимо станции, не останавливаясь, прошел другой воинский поезд, битком набитый "дейчмейстерами", которых отправляли на сербский фронт. Они до сих пор не опомнились после восторженных проводов в Вене и без устали орали:. Храбрый рыцарь, принц Евгений, обещал монарху в Вене, что вернет ему Белград: перекинет мост понтонный, и тотчас пойдут колонны на войну, как на парад нем.
Какой-то капрал с залихватски закрученными усами облокотился о плечи солдат, которые, сидя в дверях, болтали ногами, и высунулся из вагона. Капрал дирижировал и неистово кричал:. Скоро мост был перекинут и обоз тяжелый двинут вместе с войском за Дунай. Под Землином стали наши, чтоб из сербов сделать кашу Вдруг он потерял равновесие, вылетел из вагона, на лету со всего маху ударился животом о рычаг стрелки и повис на нем, как наколотый. Поезд же шел все дальше, и в задних вагонах пели другую песню:.
Граф Радецкий, воин бравый, из Ломбардии лукавой клялся вымести врагов. Ждал в Вероне подкреплений и, хоть не без промедлений, дождался, вздохнул легко Наколотый на дурацкую стрелку воинственный капрал был мертв.
Около него на карауле уже стоял молодой солдатик из состава вокзальной комендатуры, исключительно серьезно выполнявший свои обязанности. Он стоял навытяжку с таким победоносным видом, будто это он насадил капрала на стрелку. Молодой солдат был мадьяр, и, когда из эшелона батальона Девяносто первого полка приходили смотреть на капрала, он орал на всю станцию:. Nem szabat!
Komision militar, nern szabat! Не разрешается! Военная комиссия, не разрешается! Хоть он и получил кусок железа в живот, зато все знают, где похоронен. Его могилу не придется разыскивать на всех полях сражений. Очень аккуратно накололся,-- со знанием дела прибавил Швейк, обойдя капрала со всех сторон,-- кишки остались в штанах Какое вам до всего этого дело? За спиной кадета послышался смех солдат, и старший писарь Ванек выступил вперед.
Я был недавно в штабном вагоне. Вас там разыскивает Матушич по распоряжению господина командира батальона. Вам следует немедленно явиться к господину капитану Сагнеру. Когда минуту спустя раздался сигнал "на посадку", все разбрелись по вагонам. У вас могут быть неприятности. Раз этот капрал из "дейчмейстеров", то будут говорить, что вы радовались его смерти. Ведь Биглер -- заядлый чехоед. Von moh Он мог Он свой долг выполнил Он мог бы Удивляюсь, как он еще не растянулся на рельсах.
Незадолго перед этим между капитаном Сагнером и усердным Биглером произошел очень резкий разговор. Теперь мне самому приходится ходить и выяснять, почему солдаты возвращаются со склада с пустыми руками. Господа офицеры тоже хороши, словно приказ не есть приказ.
Ведь я точно выразился: "На склад походной колонной поротно". Это значит, если вы на складе ничего не достали, то и возвращаться нужно походной колонной поротно. Я вам приказал, кадет Биглер, поддерживать порядок, а вы пустили все на самотек. Обрадовались, что теперь не нужно подсчитывать порции колбасы, и преспокойно пошли смотреть, как это я наблюдал из окна, на напоровшегося капрала из "дейчмейстеров".
А когда я приказал вас позвать, вы дали волю своей кадетской фантазии и понесли всякий вздор. Я, мол, пошел убедиться, не ведется ли около напоротого капрала какой-либо агитации Ani teoreticky, kadete Bieglere Мы послали туда Швейка Вы так на меня смотрите, словно я к вам придираюсь. Если вы не уважаете своего начальника, стараетесь его осрамить, то я вам устрою такую службу, что вы, кадет Биглер, долго будете помнить станцию Раб.
Хвастаться своими теоретическими познаниями Погодите, вот только прибудем на фронт Тогда я пошлю вас в офицерскую разведку за проволочные заграждения А как вы рапортуете? Да я и рапорта от вас не слышал, когда вы вошли Даже теоретически, кадет Биглер Пожалуйста, господин капитан Pod karikaturou byl text:. Биглер подал командиру батальона две открытки, изданные дирекцией венского военного архива, начальником которого был генерал-от-инфантерии Войнович.
На одной стороне был изображен русский солдат, бородатый мужик, которого обнимает скелет. Под карикатурой была подпись:. Другая открытка была сделана в Германской империи.
Это был подарок германцев австро-венгерским воинам. Под картинкой стишок из книжки Грейнца "Железный кулак" -- веселые куплеты о наших врагах. Германские газеты отмечали, что стихи Грейнца хлестки, полны неподдельного юмора и непревзойденного остроумия.
На виселице в приятной выси Качается Эдуард Грей из породы лисьей. Надо бы повесить его ранее, Но обратите внимание: Ни один наш дуб сука не дал, Чтоб баюкать того, кто Христа предал, И приходится болтаться скотине На французской республиканской осине. Не успел капитан Сагнер прочесть эти стишки, полные "неподдельного юмора и непревзойденного остроумия", как в штабной вагон влетел батальонный ординарец Матушич.
Под видом елея, освященного епископом, было продано несколько тонн контрафактного продукта, что вызвало серьезные последствия для потребителей и нанесло значительный ущерб репутации компании. В ходе расследования было выявлено, что фирма «Полак» сотрудничала с подпольными поставщиками, которые имели связи с местными религиозными организациями.
Используя религиозные символы и отсылки к церковным обрядам, подпольные поставщики смогли убедить руководство компании в качестве поставляемого масла, несмотря на очевидные отличия от оригинального продукта. Контрафактное масло для швейки оказалось низкого качества, содержало вредные примеси и не соответствовало всем необходимым стандартам безопасности.
После того, как потребители начали жаловаться на проблемы, связанные с его использованием, было решено провести тестирование и исследование продукта. Результаты тестирования показали, что масло для швейки, продаваемое фирмой «Полак», содержит в себе вредные вещества, которые могут привести к аллергическим реакциям и другим проблемам со здоровьем.
Также было обнаружено, что содержимое каждой флакончика не соответствовало заявленному на этикетке объему. После раскрытия аферы, фирма «Полак» была вынуждена принять ряд мер для устранения последствий своих действий.
Компания прекратила сотрудничество с подпольными поставщиками и начала собственное производство масла для швейки, строго соблюдая все необходимые стандарты качества и безопасности.
Также фирма предоставила возможность замены контрафактного продукта на оригинальное масло для швейки всем потребителям, которые пострадали от его использования. Был запущен специальный сайт, где можно было оставить заявку на замену продукта и получить необходимые инструкции. В результате разоблачения масштабной аферы в фирме «Полак» был серьезно подорван доверие потребителей и нанесен значительный ущерб репутации компании.
Однако, благодаря принятым мерам и открытости в решении проблемы, фирма сумела начать исправление ситуации и восстановить доверие своих клиентов. В наше время обман потребителей является распространенной практикой, особенно в продовольственной отрасли.
Одним из таких случаев является продажа масла под видом елие. Этот обман характеризуется подделкой качественного продукта и предлаганием его по высокой цене. Масло — это важный источник питательных веществ и энергии для организма.
Его использование в кулинарии и приготовлении пищи является неотъемлемой частью многих кухонных традиций. К сожалению, некоторые производители и продавцы масла готовы пойти на обман потребителей, чтобы увеличить свою прибыль.
Одной из распространенных форм обмана является продажа поддельного масла, которое предлагается под видом елие. Елие — это масло, которое освящается и используется в религиозных обрядах, таких как крещение или освящение помещений. Особое значение елие имеет в православии. Основное отличие елия от обычного масла в том, что оно освящено епископом. Некоторые продавцы, чтобы повысить ценность своего товара и увеличить продажи, подделывают масло и продают его как елие.
Они могут использовать различные способы, чтобы достичь сходства с елием. Например, добавление ароматических веществ или окрашивание продукта в соответствующий цвет.
Покупатели, не знакомые с различием между маслом и елием, могут быть легко обмануты и приобрести поддельный продукт. Важно быть бдительным и знать основные признаки качественного масла. Для этого можно обратить внимание на следующие факторы:. Если вы обнаружили, что вам продали поддельное масло под видом елия, важно сообщить об этом соответствующим органам и организациям, чтобы предотвратить продолжение мошенничества.
Кроме того, регулярное информирование о подобных случаях помогает повысить осведомленность потребителей и защитить их от мошенничества. В конечном итоге, разоблачение обмана потребителей, связанного с продажей масла под видом елие, является важной задачей для защиты прав потребителей и пресечения подобных практик.
Потребители должны быть бдительными и выбирать продукты только у надежных и проверенных поставщиков, чтобы избежать мошенничества и обмана.
Многие потребители знают фирму Полак как производителя качественных продуктов питания. Однако, недавнее разоблачение показало, что эта компания также занимается подтасовкой товара, обманывая своих клиентов и подменяя качественные продукты на низкокачественные аналоги. Одним из примеров такого мошенничества является случай с продуктом под названием «елей, освященного епископом». На первый взгляд, это кажется привлекательным и уникальным продуктом, но на самом деле оказывается подделкой.
Вместо качественного растительного масла, как указано на этикетке, в бутылке находится дешевое синтетическое масло, которое не только не является полезным для здоровья, но также может быть опасным при употреблении.
Подмена качественного продукта на низкокачественный не только вводит потребителя в заблуждение, но также может оказаться опасной для его здоровья. Конечный покупатель расчитывает на качественные продукты, и подобные действия производителя являются обманом. Для лучшего понимания, следует привести примеры других фальсифицированных продуктов, которые могут встретиться в ассортименте фирмы Полак:. Такие примеры являются только вершиной айсберга.
Возможно, фирма Полак подделывает и другие продукты, которые мы даже не подозреваем. Поэтому, приобретая товары этой компании, следует быть внимательными и проверять качество продукта. Если вы обнаружили фальсификацию продукции фирмы Полак, рекомендуется сообщить об этом соответствующим органам и поделиться информацией в социальных сетях.
Только объединившись в борьбе против мошенничества, мы сможем изменить ситуацию и защитить права потребителей. В фирме Полак, под видом елея, освященного епископом, было выдано масло сомнительного качества.
Очевидно, что в данной ситуации епископ играл ключевую роль, предоставив свое имя и священный статус для создания иллюзии качества и надежности продукта. Епископ является духовным лидером и имеет авторитет среди верующих. В данном случае, его присутствие и участие в процессе освящения масла придавало продукту особую ценность и значимость.
Используя свое духовное звание, епископ создал обманчивую ауру вокруг масла, убеждая швейку и других потребителей в его превосходном качестве. Верующие, привыкшие полагаться на духовных лидеров и принимать их слова за истину, не задумывались о возможности обмана.
Таким образом, епископ в данной схеме обмана швейки выполнял роль главного манипулятора и придавал продукту легитимность и доверие. Благословив масло, он давал сигнал потребителям о его безопасности и качестве, игнорируя реальное содержание и состав продукта. Такое злоупотребление доверием и применение церковного аппарата для личной выгоды является неприемлемым действием со стороны духовных лидеров.
Оно противоречит их роли как образцов духовности и нравственности, а также нарушает доверие и веру верующих. Масло является одним из основных продуктов питания и имеет важное значение для здоровья человека. Однако, производство и распространение масла нередко подвергаются фальсификации. Вот некоторые особенности производства и методы фальсификации масла:. Использование низкокачественных сырьевых материалов. При производстве масла качество сырья играет важную роль.
Для фальсификации масла могут использоваться дешевые сырьевые материалы низкого качества, такие как растительные остатки, отработанные масла и прочие непригодные для употребления компоненты. Это позволяет производителям сократить затраты, но негативно сказывается на качестве и составе конечного продукта. Добавление дешевых заполнителей и примесей. Для увеличения объема и снижения затрат могут быть добавлены дешевые заполнители, такие как крахмал, глицерин и растительные масла низкого качества.
Эти компоненты не только снижают качество масла, но и могут быть вредными для здоровья при употреблении в больших количествах. Декларация неверных характеристик масла. Фальсификаторы могут наносить ложные маркировки и декларировать неверные характеристики масла. Например, они могут указывать, что в составе продукта присутствуют только натуральные ингредиенты, хотя на самом деле масло может содержать искусственные добавки и примеси.
