Расскажите о событиях послуживших
Так родилось решение о размножении "речи Хрущева" с примечаниями и послесловием. Вскоре после этого в Польше резко снизилась. Попутно замечу, что внимательный анализ советской прессы позволял почти всегда составить совершенно правильное представление о событиях, как бы на первый взгляд ни казалось противоположное. Сам по себе дневник, по выражению мыслей, не является криминальным документом, ибо не использовался для распространения, для агитации и пропаганды.
Объясните такую расстановку сил. За короля было феодальное старое дворянство и англиканская церковь. Территориально — это север и запад Англии и Ирландия, которые были более отсталыми в развитии. За парламент — капиталистическое новое дворянство, буржуазия, купечество при поддержке народных масс и пуритане. Территориально — это более промышленно-развитый юго-восток Англии, столица и Шотландия. Почему именно так? В эти годы в Англии бурно развивалась капиталистическая промышленность и капиталистическое сельское хозяйство.
Но устаревшие феодальные порядки, королевская власть и англиканская церковь мешали этому развитию. Устранить помехи развитию капитализма можно было только сломом системы, что и произошло в результате. Объясните причины победы армии парламента над армией короля.
Успехи парламентской армии в противостоянии с армией роялистов, поддерживающей короля Англии, заключались в наличии у неё более организованной армии. Во-первых, буржуазия не жалела средств на обеспечение и содержание армии. А во-вторых, это была армия нового образца со строгой дисциплиной и высоким моральным духом, в которой командирами становились не по происхождению, а по умениям и навыкам. Сюда же отнесём наличие Йоменской конницы и грамотных полководцев, например Кромвеля.
Второй составляющей победы стала активность простого народа и его находчивость. Король был им настолько ненавистен, что моральный дух народа в битвах не требовал дополнительной мотивации. Начните составление календаря событий по теме «Английская революция». Начало гражданской войны. В течение следующих нескольких лет роялисты выигрывают большую часть сражений.
В году Карл I был взят в плен. Кромвель решает судить короля за измену. Англия управляется парламентом до г. Кромвель становится лордом-протектором Англии. После его смерти в г. Это возвращение короля на трон вошло в историю как Реставрация. Новый король работает в тесном сотрудничестве с парламентом. Возникает новый тип монархии, который сильно отличается от абсолютных монархий, доминировавших в остальных частях Европы. Где происходят действия рассказа?
Что предвещает нам непогода, Ученик Учитель. Литература 3 дня назад. Атмосфера и человек сообщение, 6 класс Женя Найкова. География 4 дня назад. История 4 дня назад. История 6 дней назад. Борисова, блестяще применивших методы Марра для реконструкции авторского коллектива "Тихого Дона" и "Поднятой целины".
Но эти весомые, хотя и заурядные трудности - не главная помеха в написании воспоминаний. Главную трудность сформулировал тот же Пушкин в возрасте двадцати шести лет :.
Никого так не любишь, никого так не знаешь, как самого себя. Предмет неистощимый. Но трудно. Не лгать - можно; быть искренним - невозможность физическая. Не расковывая пушкинской формулы, и проиллюстрирую ее на одном довольно специфическом примере. Я имею в виду сексуальные переживания.
Я отнюдь не полагаю "неприличным" затрагивать эту тематику. Она необъятно важна, я хотел бы писать о ней, разобраться в ней. Но не умею. Слов не хватает. Поясню на крохотном примере. Часть людей, по крайней мере в литературе письменной, устной и граффити , сводит свои сексуальные переживания к "переспать". Более грамотные сексологи отмечают, что сексуальные - точнее, эротические, ибо полового созревания еще нет - переживания начинаются задолго до фактического или мечтательного совокупления, что даже территориально эрогенные зоны у человека не связаны непосредственно с гениталиями, а имеется оральная эрогенная зона, есть анальная эрогенная зона и лишь последнею развивается генитальная эрогенная зона.
Но вот ведь казус. Известно, что довольно часто мужчина в ходе эротического диалога засовывает руку за лифчик и "тискает титьки". Ну, у женщины там наличествует "генитальная эротическая зона", так что понятно, зачем ЕЙ такие прикосновения нужны, почему ОНА их допускает - когда допускает - и даже поощряет - если поощряет. Вообразит, будто мужчина такой альтруист?! Удовольствие кончиками ли пальцев проводить по грудям, вдавливаться ли ложбинкой ладони, постукивать ли тыльной ее стороной Это - тоже эротические эмоции мужчин.
Значит, "эрогенная зона" у него располагается в подушечках пальцев рук, а не только в окрестностях губ, анального отверстия да в причинном месте. Для локализации их? Для передачи интенсивности? Любовь - ощущение осязательное, а в русском языке самые пренебрежимые и расплывчатые. Ну, "томление" да "нега", да еще разве что "зуд" Пабло Неруда воспевал вот щекочущее блаженство, возбуждаемое в нем сперматозоидом, рвавшимся по его мочеточнику прочь из него.
Не знаю, как оно по-испански, не удосужился прочесть, а в русском переводе мне его описание чем-то противно, хотя узнаваемо. Но узнаваемо примерно так, как во фразе: "Шерстяной комок, маша пятью конечностями, переместился на плоскость, расположенную на высоте 84 сантиметров" - узнаешь: "Кошка вспрыгнула на письменный стол".
Ради того, чтобы не вставлять "пять шерстяных конечностей" и ради того, чтобы мне не претило написанное мною самим, я постараюсь по мере сил избегать эротические волнения в своих мемуарах, хотя полностью этого достичь невозможно без лицемерия - слишком внушительное место в жизни занимают сексуальные события.
Возможно, за оставшиеся мне годы жизни я найду слова, обрету язык, создам письменность этой темы. Тогда - напишу. А до решения этой, чисто внутрилитературной, задачи я стану разрабатывать сексуальные темы только тогда, когда это будет совершенно неизбежно по ходу повествования.
По одним сведениям, человек был вылеплен из грязи, в которую Бог вдохнул свое дыхание. По другим, человек возник из обезьяны, научившейся стыдиться. Но все серьезные люди признают, что человек не сводится к своему духу, интеллекту, к своему Высокому и Вечному.
В человеке не меньше половины дерьма и животных страстей. Есть много базисных воззрений на соотнесенность Добра и Зла. Я, скорее всего, гностик: я живу и знаю, что мир иррационален, алогичен, хаотичен и покорен только одному закону - закону случайности и бессмысленности.
Добро из него не вытекает, Добро им не управляет, не воздает Верховное Добро за праведность и разумность никому и ничему. Разума в мире нет. И знаю, что мы обязаны нести этот факел света сквозь тьму и ветры и завывания хищных зверей.
Мы отнюдь не идеальные и не чистые носители света. Но мы должны. И как бы ни были мы измараны в дерьме, и какие бы плотоядные звери ни жили внутри нас самих, мы должны не выпускать факела из своей руки. И только там, где мы осветим мрак бессмысленного бытия - будет Разум и Смысл и победа Добра. В марте года 1 я был арестован по обвинению в преступной деятельности, предусмотренной статьями 58 УК РСФСР; в ныне действующем кодексе это ст.
Юридические основания, приведшие к моему аресту, и деятельность, послужившую основой для этого ареста, можно разбить на три группы. В этом параграфе я буду говорить исключительно о юридической стороне; мотивы и подробности излагаются далее.
Еще в марте года мы перепечатали - раздобыли разными путями и отпечатали на машинке в большом числе экземпляров - доклад Н. Хрущева на XX съезде о культе личности Сталина, речь идет о докладе на закрытом заседании съезда, текст см. Я не главный автор этих примечаний. Если мне в них что и принадлежит, то это - инициатива их составления, безотлагательность их написания и связанное с этим некоторое ухудшение их научности, а также придание им полемической заостренности и местами безответственности суждений.
Поскольку примечания нам не инкриминировались, а сам автор примечаний согласен, чтобы я назвал его имя, да оно и называлось им в процессе следствия - автором их был мой друг Эрнст Семенович Орловский.
Отпечатанный текст - примерно 30 страниц - мы продавали потом по "себестоимости", то есть из расчета, сколько стоит перепечатка на машинке. Кстати, этот принцип - продажа самиздатных произведений по стоимости перепечатки - и в последующие времена казался мне реалистичным и весьма правильным. Так вот, первый провал относился к маю года.
На праздники к нам в Ленинград приезжал мой старый приятель Фимка Ефим Рохлин,. Текст этой главы типографски издавался трижды. А именно, в году Маргарита Климова добыла полный текст у Иксов, с него Андрей Тиме, предавший позже Климову, тогда же снял укороченную копию, а потом трудами ряда Игреков копия этой копии попала в "Память".
Не позднее года органами была отпечатана с грифами секретности эта глава с полного машинописного текста. Гонора равтору ни разу не был уплачен, корректур делать не давали. Учесть хождение машинописных копий невозможно: много их ходило, по протоколам обысков судя.
Ни разу никому не инкриминировалось. Сидели мы с Юрой Гастевым в московском кафе, последний раз перед его эмиграцией. Разве это политика? Курам на смех!
Но вот едим мы с тобой, - и указываю на не прожаренную позавчерашнюю курицу без сациви, - вот это. И называем "цыпленок-табака". А ведь мы с тобой разбираемся в грузинской кухне! Но - так называется здесь. Назови иначе - официантка нас не поймет Он застал нас в разгаре работы по перепечатке. Купил у нас экземпляр. Напоминаю, что потом он выражал свое неудовольствие, граничащее с возмущением не мне, а Володе Фролову , на предмет моей коммерческой жилки, что я потребовал с него 10 рублей в нынешних деньгах - один рубль за этот экземпляр.
Вспоминаю еще одного тогдашнего знакомого Юру Волкова , который в шестидесятые годы не раз поминал с ехидством, что ЭТОТ экземпляр принадлежит ему лично, ибо он за него денежки платил. Кстати, этот последний экземпляр остался неразысканным органами, и, как я понял после освобождения, с него за время моего заключения делались копии, которые сейчас где-то гуляют. Впрочем, это не единственный экземпляр, уцелевший от органов.
Вернемся к Рохлину. Свой экземпляр он увез к себе. Сослуживец дал сослуживцу, тот дал начальнику, а начальник, прочтя - в Комитет госбезопасности 3. Насколько мне известно, этот экземпляр в непродолжительное время лег на стол к одному из членов Карело-Финского ЦК. Надо уточнить только, что он был без моего послесловия кажется, его мы не успели допечатать до отъезда Рохлина; он-то прочитал послесловие в оригинале, а я обещал ему прислать с оказией недостающий "хвост" , но с примечаниями, расположенными подстрочно.
Говорят, чекист весьма похвально высказался о примечаниях. Сразу же Рохлин позвонил мне. Точнее, не мне, а Фролову. Некоторые считают, будто в таких случаях ни в коем случае нельзя прибегать к помощи телефона. Я не разделял этой точки зрения. Надо различать два вида телефонных сообщений в случае провала. Если бы он позвонил мне, говоря: "Тот текст, который я брал у тебя, у меня изъяли в КГБ", то это было бы чистой воды идиотством.
Но если бы он вообще не известил меня о провале, это было бы глупостью. Он лишил бы меня той информации, которой ГБ уже обладало. Сведения о провалах, арестах, обысках надо сообщать сразу, молниеносно. Он это и сделал. Он позвонил Володе, рассказал второпях, приемлемых для ГБ, что у него, Фимки, забрали, да, одну очень интересную бумагу, которую он купил в Ленинграде у случайного встречного у Дома Книги; что теперь это грозит ему вызовом в ГБ; что он очень беспокоится и просит почаще поддерживать с ним связь - как бы не стряслось чего плохого с ним.
Как видите, задача передать информацию была решена им прямо-таки гениально. Такой разговор не давал ни малейших оснований даже самому подозрительному сыщику заподозрить собеседника Рохлина, а и тем менее - меня. В самом деле, человек, которому грозит неприятность со стороны ГБ, делится опасениями со своим старым приятелем, который, как явствует из телефонного разговора, вообще-то впервые слышит о каких-то там бумагах.
Приятель же этот в тот же день позвонил моей жене Ире Вербловской, сказал, что давно не виделся с нею и хотел бы поболтать за жизнь. В тот день он звонил еще по десяткам разных номеров, ей звонил не первой, да и начала разговор по телефону его жена Ира Тимезенко, а он подключился попозже. Встретившись, он информировал ее о случившемся и договорился о встрече со мною в ближайшие дни. Неподалеку от моего института я тогда работал ассистентом в Технологическом институте пищевой промышленности; он помещался у Дома культуры им.
Капранова на тогдашнем проспекте Сталина - он же Забалканский, Международный,. Мне-то помнится так, но кое-кто утверждает из вторых рук , будто Фимку заложили сразу в поезде Ленинград - Медвежьегорск, в котором он-де разложился читать текст в открытую. Интернациональный, Московский проспект - а позже, уже после моего ареста, был переведен из Ленинграда в Воронеж вечерком мы с ним встретились. Из-за этого пришлось скомкать мой день рождения 16 мая , большинству гостей я отменил приглашение, рано закончил празднование к изумлению моей матери.
Он полностью пересказал мне содержание звонка Фимки, и мы с ним обсудили, какие меры следует принять. Позднее мне стало известно, что в это время - с апреля по ноябрь года - действовал какой-то Указ Президиума Верховного Совета СССР о том, чтобы не привлекать к ответственности по ст. Точнее, мне рассказывали об этом указе обычно осведомленные люди, а текста его я не читал.
Стало быть, наши страхи были в известном смысле напрасными: арест нам не мог грозить. Но поскольку указ сам никогда не был опубликован, страхи наши были по крайней мере обоснованными. Как бы там ни было, мы я и Ира Вербловская убрали все экземпляры речи Хрущева из дому - тогда мы жили уже в ее комнате на Мичуринской улице, что подле мечети, - приостановили размножение их, сменили пишущую машинку в доме для напечатания речи я специально брал машинку, на которой не печатал ничего другого и собрали ряд бумаг, которые, по моему мнению, не следовало показывать посторонним глазам, в чемодан бумаги были, главным образом, с той квартиры, где я жил с матерью и был прописан - на Серпуховской улице, что у Технологического.
Она в свое время, в начале тридцатых годов, попадала на непродолжительное время в тюрьмы ОГПУ и на допросы к подчиненным Ягоды 4. Тамошние впечатления оказались столь сильны, что она была готова помочь любому человеку, который боролся с ГБ или с которым боролась ГБ.
Она очень остроумно запрятала экземпляры речи Хрущева теперь я понимаю, что ей помог ее прошлый тюремный опыт , в чемодан, не содержащий, с моей точки зрения, особо криминального, поставила в комнате. Это - первый раз, когда они напали на след нашей деятельности. Тогда все происшедшее осталось без последствий. Позже они и это припомнили: за два месяца до ареста - 20 января года - этот экземпляр был приобщен к моему следственному делу.
Неизвестный - высокого роста, в зеленой шляпе. Других примет не помнит. Его отпустили с миром, и даже по службе никаких неприятностей у него не возникло. Любопытная подробность, которая годилась бы в мелодраму.
Впрочем, автора упрекнули бы в натяжке, подгонке случайностей. В то же время, весной года один мой университетский приятель, сокурсник, Юра Волков тоже ненароком помог ГБ.
Случилось это так. Вскоре после XX съезда мы с ним много беседовали на политические темы. На него. Булгаков "Мастер и Маргарита", гл.
Мастерство Булгакова в этой главе, фотографически точно описывающей процедуру отнятия золота у населения и одновременно поданной как "сновидение" " Волков не соглашался со мной ни в критических загибах, ни в позитивных требованиях, но относился к моему мнению с интересом; обычно мы беседовали втроем с еще одним рабочим, Николаем Мамонтовым, весьма интеллигентным. Жена Волкова Зина однажды пригласила на чашку чаю и рюмку водки к себе свою сослуживицу обе работали в школе. Та пришла с мужем.
Волков, когда разговор за столом коснулся Сталина а кто весной года не говорил о нем? Собеседник же его оказался - не отрекомендовавшись в том - капитаном госбезопасности Юрой Меньшаковым 5. Об этой беседе он сам напомнил Волкову, когда уже в форме ГБ приехал делать обыск в доме Волкова примерно через год обыск был напрасным, ибо у Волкова ничего найдено не было. Меньшаков и мне похвалялся: "Мы о Вас знали еще в мае го от Ваших же приятелей.
Например, от Волкова". Разговор этот также остался без последствий, если не считать того, что Меньшаков поставил себе "галочку": есть-де такой "интересный человек". Вообще позже выяснилось, что, не подозревая того, я был знаком и с другими штатными сотрудниками ГБ. Например, со старшим лейтенантом Валерием Александровичем Кривошеиным мы вместе были на одной комсомольской стройке, куда выезжал году в м наш университет.
Он также входил в следственную группу по моему делу и поведал, что обратил на меня внимание именно тогда. Я не собираюсь здесь излагать события тех дней и тем более не пытаюсь "правильно" их оценить. Я хочу воспроизвести свои мысли того периода, даже если не разделяю сейчас их и даже если факты были иными, чем мне они представлялись осенью-зимой года. Вскоре после этого в Польше резко снизилась. Если верить капитану Баланеву, то Меньшаков высоко ценил мои мемуары и отмечал, что все написанное в них - правда.
Горбаневская в "Памяти" с. Рано утром этого дня Варшаву покинули неожиданно перед тем приехавшие Хрущев, Каганович, Молотов, Микоян. Это вроде того, как Берию арестовали 26 июля, а Указ о снятии Берии Ворошилов подписал только 9 августа - какой педант станет бурчать, будто Берию сняли в августе?! Уж если Наталье Горбаневской хочется точности, то она могла бы на с.
Эта демонстрация происходила под впечатлением польских событий. Лозунги ее были довольно невинны: все -за социализм. Насколько они были невинны, видно хотя бы из того, что все главные 10 пунктов требований вошли через некоторое время в программу правительства Яноша Кадара 7.
В частности, я помню, что один из лозунгов касался системы школьных оценок. В Венгрии сложилась традиционная национальная система отметок, отличная от русской. Не помню, то ли она была балльной, то ли там единица означала высший балл, двойка - уже хуже, а пятерка соответствовала нашей двойке. Как бы то ни было, году в эту национальную систему отметок всюду в обязательном порядке заменили нашей пятибальной. Так вот, демонстранты-студенты требовали возврата к национальной системе отметок.
Но тогдашний генеральный секретарь венгерской компартии официально - Венгерской Партии Трудящихся, ВПТ Эрне Гере и в этом провидел происки американской разведки и потаенное желание реставрации капитализма; он был проницательными человеком, как и многие его сослуживцы. Он обозвал демонстрацию "фашистской чернью". В ответ Будапешт покрылся баррикадами, раздались требования отставки Гере. В отличие от Варшавы советские войска находились в самом Будапеште. По приглашению Гере они выступали "на подавление фашистского мятежа".
Кстати, среди советских военнослужащих в Ленинграде распространялись единообразные слухи, якобы "контрреволюция" в Венгрии началась с массовой резни советских солдат ночью.
Я специально проверял тогда же эти слухи и не нашел никаких подтверждающих фактов. Разумеется, рядовые солдаты Советской Армии МОГЛИ воспринимать события как фашистский мятеж: для них восстание могло выглядеть продолжением полугодового штурма Будапешта в годов, когда нилашисты, арестовав Хорти, до последнего человека отстаивали город от Красной Армии. Ведь в годы войны Венгрия была противником СССР, причем особенно сильно сопротивлявшимся на последнем этапе, под властью фашиста Салаши.
Когда советские войска вмешались, венгерская армия и полиция выступили в поддержку демонстрантов а кое-где сохраняли нейтралитет, отказываясь подчиняться требованиям правительства, но и не выступая против него. Не было частей венгерской армии, которые бы выступили против восставших. Сил же, чтобы оборонять другие "узловые пункты" вроде радио, вокзалов, и т.
Советских войск в городе было мало. Но ведь коли Мерам о чем-то не написал, не значит же это, будто этого и не было вовсе! В советских газетах 24 октября были опубликованы сообщения "о провале антинародной авантюры в Будапеште".
За два дня до того в "Правде" была помещена статья о польских националистах, об угрозе завоеваниям социализма в Польше и т. Статья была за подписью "нашего собственного корреспондента" и называлась "Антисоциалистические высказывания на страницах польской печати".
В ответ на это я послал в "Правду" письмо, названное "антидемократические высказывания на страницах советской печати", где в очень возвышенных, патетических тонах заявлял примерно следующее копии у меня не сохранилось, но это письмо приобщено к моему следственному делу, которое должны "хранить вечно"; оно мне не инкриминировалось : Ленин был за полную свободу, Ленин полемизировал без угроз танками и штыками, Ленин был за право наций на самоопределение.
Поэтому я возмущаюсь писаниями "гражданина собственного корреспондента" и тем, что в "Правде" помещена статья, явно угрожающая польскому народу, если он не будет поступать так-то и так-то. Разумеется, я отдавал себе отчет в том, что большая статья, примерно на четверть листа, в "Правде" за подписью "собственный корреспондент" является редакционной, и речь выражает мнение ЦК причем по каким-то причинам ЦК не желает официально выразить это мнение.
Следовательно, я сознавал, что выступаю против ЦК и советского правительства в этом вопросе. Но выступал я, противопоставляя заявления Ленина нынешней, неверной, по моему мнению, практике правительства.
Но явно я говорил не о правительстве и ЦК, а лишь о "гражданине собственном корреспонденте", которого всячески изничтожил в письме. Копию я направил в "Комсомольскую правду" и журнал "Вопросы истории". Журнал "Вопросы истории" вернул мне его с выражением "благодарности за сообщение своего мнения по данному вопросу" на типографском бланке. Не помню точно, на какой день после событий в Венгрии премьер-министр Хегедюш и генсек Гере подали в отставку и эти посты заняли соответственно Имре Надь и Янош Кадар.
Имре Надь, подобно Гомулке, в тот момент являлся воплощением народных требований. Надь, будучи в июне года назначен премьер-министром, он провел целый ряд мер, облегчивших народу жизнь, и в году был исключен из партии генсеком все время до XX съезда оставался Матиас Ракоши. Восстановлен Имре Надь был только в октябре года, когда политическая жизнь активизировалась клуб имени Петефи, похороны реабилитированного праха Райка и др.
С его именем связывали надежду на подлинную демократизацию общественной жизни, на построение настоящего, не ракошиевского социализма и - многие - на достижение национальной самостоятельности Венгрией. Так вот, "с корабля на бал", числа го Имре Надь стал премьер-министром. Советские газеты каждый день уведомляли о "полном крахе контрреволюции", впрочем, иногда проговариваясь, что правительство предоставляет восставшим одну за другой отсрочки для "окончательной капитуляции".
Парой недель позже я выяснил, что в это время силы повстанцев росли и росли, а Янош Кадар в эти дни публично выступил с речью, в которой указал на лояльность, законность требований повстанцев.
Тогда я этого не знал. Дело в том, что по принципиальным соображениям я в то время не слушал иностранного радио да его и глушили , а все свои сведения черпал исключительно из газет стран социалистического лагеря - польских, югославских и в меньшей степени. Попутно замечу, что внимательный анализ советской прессы позволял почти всегда составить совершенно правильное представление о событиях, как бы на первый взгляд ни казалось противоположное.
Числа го 8 , не помню точно, но скорее го, я разослал ряд писем депутатам Верховного Совета СССР примерно следующего содержания копии у меня не сохранились, но в следственном деле копий много :.
Уважаемый товарищ депутат такой-то! До сих пор в нашей печати правительство, опирающееся на иностранные штыки, называлось марионеточным правительством, а сами эти иностранные штыки назывались штыками интервентов. Сейчас в Венгрии правительство опирается на советские штыки, как видно даже из советских сообщений, советская армия там ведет войну против части венгерского народа. Для того, чтобы у советского народа и иностранцев не сложилось мнения, будто венгерское правительство является марионеточным, а Советский Союз интервентом, с целью сохранения престижа Советского Союза, я прошу Вас на ближайшей же сессии Верховного Совета потребовать от Советского правительства вывода советских войск из Венгрии.
Кроме того, я прошу Вас потребовать принятия закона, согласно которому в дальнейшем такое использование советских войск за границей не допускалось бы без специальной санкции Верховного Совета либо Президиума Верховного Совета.
Следовала моя полная подпись и адрес. Не помню, к сожалению, полного списка адресатов, кому я направил это послание; адреса были взяты из разного рода справочников. Тут мне помогла энциклопедичность уже упоминавшегося Орловского: у него нашелся и список всех депутатов Верховного Совета, и справочники, по которым можно было установить адреса многих из них.
Разумеется, я не рассылал самолично всех писем - меня бы на это не хватило. Мне помогли и напечатать написанный мною текст, и надписать адреса, и опустить конверты в ящики в последнем, в частности, помогла Эврика Зубер-Яникун; в быту ее называли Ирой, как и мою жену. Но оригинал был написан самолично и полностью мною, и на каждом послании я собственноручно расписался. Учитывая вскрывшуюся позднее недобросовестность некоторых лиц, я не уверен, что ВСЕ те письма, которые были вручены моим помощникам, попали в почтовый ящик, а не в печку.
Но часть писем все же дошла до адресатов, как видно из того, что в следственном деле имеются собственноручные заявления в ГБ о "препровождении нижеподписавшимся в органы полученного нижеподписавшимся письма антисоветского содержания"; такие письма направили 10 декабря года академики Палладии, Пишюн, Мускелишвили; между 11 и 19 декабря - писатель Бажан, а 21 декабря - академик Курчатов.
В обвинительном заключении мне инкриминировалось это письмо, но суд не признал его преступным, и в приговоре оно мне не инкриминировалось. Уточню, пожалуй, что собственноручные заявления и видел лишь первых четырех, а Курчатов поручил какому-то администратору препроводить это письмо, что тот и сделал со ссылкой на указание академика Курчатова.
Эренбург получил мое письмо и никуда не пересылал. Единственно, кто мне ответил, был академик Бакулев. Он писал:. Булганина Эйзенхауэру, опубликованное в газете "Правда" такого-то числа ноября месяца.
Прошу подтвердить получение моего письма. Никаких формул вежливости и даже обращения не было. Письмо было датировано, кажется, ноябрем я его цитирую по памяти; оригинал - в следственном деле, а копия - в канцелярии Президиума Верховного Совета , но получил я его чуть ли не в конце декабря или начале января, ибо адрес я указал тот, где я прописан, Серпуховская, 2, у Загородного, тогда как фактически жил у своей жены на Петроградской стороне, уже на улице Теряева ныне - улица травителя Булгакова и "пилатчины" Вс.
Вишневского , недалеко от Карповки, и за эти бурные месяцы мне было некогда заглянуть "домой". Последний абзац его письма я понял так: Бакулев думает одно из двух: либо, что это письмо - анонимка, что такого человека быть не может, разве что сумасшедший; или же он желает проверить, не арестован ли отправитель.
Именно поэтому я так досадовал, что вышла задержка с его получением. Немедленно я написал ему нечто в следующем роде:. Извините, что задержался с ответом. Ваше письмо я получил и им не удовлетворен. Я крайне удручен тем, что депутаты Верховного Совета сейчас, как и тогда, ограничиваются тем, что повторяют слова Председателя Совета Министров, тогда как по Конституции должно быть вообще наоборот - он должен выслушать их мнение и следовать их воле.
Прошу Вас принять меры к опубликованию нашей с Вами переписки. Как только КГБ получил письма депутатов 9 и т. Это первая бумажка, официально открывающая дело: не состою ли я на учете в диспансере. Ответ гласил: "Нет". Строго говоря, в деле нет самого запроса ГБ, а есть ответ:. Наконец, третья группа обстоятельств, которая, в общем-то, уже решила мою судьбу.
Это обстоятельства, связанные с Библиотечным институтом ныне - Институт культуры; расположен на Марсовом Поле. В деле есть два формально независимых документа, начинающих дело с этой стороны.
Первый из них:. В результате адреса на ряде конвертов пришли в негодность и невозможно было установить, кому они были адресованы. Поэтому для установления адресата по содержанию писем мы вскрыли те из них, которые либо не содержали обратного адреса, либо на которых он был поврежден, перечисляются письма. Подробнее о Вайле и Данилове и их месте в нашей организации будет речь далее, а пока ограничусь сказанным, добавив, что Вайль был студентом первого курса Библиотечного института, с которым я интенсивно встречался, и что это письмо послужило юридической основой для выемки почтовой корреспонденции на курском почтамте на имя Данилова, что, в свою очередь, послужило основанием для ареста Данилова 24 марта и ареста Вайля 25 марта.
У меня есть приятель, Вишняков Владимир, студент Библиотечного института. Он неоднократно вел со мной разговоры на политические темы. Недавно он сказал, что даст мне почитать кое-что интересное. Пришел ко мне домой и оставил у меня пакет, который при мне он не разворачивал. Мы разговаривали на другие темы, а содержимое пакета он просил прочитать.
Когда он ушел, я развернул пакет, прочел и увидел, что в нем содержатся исключительно антисоветские материалы и документы, поэтому я весь этот пакет передаю в госбезопасность с тем, чтобы вы приняли надлежащие меры.
Цитирую, разумеется, по памяти, отсылая за точным текстом к хранимым вечно архивам КГБ. Припоминаю, что в пакете были: "Правда о Венгрии" см. Это стихотворение сопровождалось моей припиской, лучше, чем что-либо иное, выражавшей нашу тогдашнюю "программу":. Заявление Кобидзе открывает дорогу длинным подробным показаниям Вишнякова от 23 марта, касающихся "антисоветской группы в Библиотечном институте, действующей под руководством Пименова и Вайля", и послуживших юридической основой для ареста меня и Бориса Вайля, произведенного одновременно между 22 и 23 часами 25 марта.
О моих настроениях Мой фаталистический пессимизм присталинских лет, радость от XX съезда; Эрнст Орловский; моя историческая позиция; мое положение в мире математики; подготовка к аресту. К году я пришел человеком, давно переставшим верить и газетам, и тому, что преподавалось под названием марксизма, и советским историческим книгам и журналам, да и многому другому см. Любое официальное сообщение я всегда без сомнения рассматривал как ложь.
У меня было убеждение, что после смерти Сталина которого я понимал исключительно как злобного тирана среди его приспешников начнется грызня за власть, в процессе которой они будут пожирать друг друга. Первое подтверждение этому я и усмотрел в "разоблачении" Берии как "агента англо-американского империализма" и "мусаватистского шпиона" Словом, я относился к реальной действительности резко скептически и одновременно - с фаталистическим пессимизмом.
Моя вера в силу и незыблемость того, что окружало меня, без преувеличения, равнялась вере в действие закона всемирного притяжения. Но вскоре после назначения премьер-министром Н. Булганина до меня стали доноситься отрадные вести. Во-первых впрочем, началось это намного раньше , Югославию снова стали признавать социалистическим государством; "фашистская шайка Тито" снова стала рассматриваться как дружественное нам правительство Летом года была по инициативе Булганина устроена, как говорили, "выставка нашей технической отсталости", что после "приоритетоборческих" лет показалось мне признаком трезвости власти.
Летом же года я услышал от ряда знакомых о многочисленных случаях реабилитации по политическим преступлениям. Эту реабилитацию я воспринимал как собственную реабилитацию и освобождение из кошмарного сталинского застенка. Летом же года я несколько часов разговаривал с ректором ЛГУ А. В частности, он поведал слушателям присутствовал Илья Жакодьман , что "по органам ГБ и по университетам дано указание не закрывать и не преследовать рукописных студенческих и школьных журналов".
Разумно отозвался он об экономических трудностях страны,. Учитывая, что - по моим наблюдениям - А. Александров всегда точно выражал мнения сверху, я позволил себе, как вывод из разговора, надеяться на скорые перемены к лучшему. Общее оживление конца года, ряд слухов, известий, более светлое и вольнолюбивое настроение - это живительно подействовало на меня. Не помню всего, но, в частности, ходивший тогда в рукописи "Теркин на том свете" Твардовского рукописная редакция существенно отличалась от опубликованной несколько лет спустя 13 , прибавил мне бодрости и надежд.
Литература пробуждалась, думал я. Исчезла атмосфера страха и принуждения, повеяло ветром доверия и свободы.
Правительство, которое проявило готовность признать свои внешнеполитические ошибки ликвидация конфликта с Югославией, признание ФРГ и свои судебные ошибки реабилитация , разрешившее студентам думать - такое правительство в моих глазах приобретало право на уважение и доверие. Мне трудно передать чувство счастья, восторга, благодарности, которые охватили меня, когда донеслись первые слухи о докладе Хрущева на XX съезде тогда он назывался в публике "письмом Хрущева" и "речью Хрущева".
И ему предшествовало радостно-возбуждающее выступление Микояна. Когда мне впервые в начале марта года Ира рассказала о "письме Хрущева" пересказ был довольно вольный и мешался с сообщениями о реакции на это письмо казенных историков, которые срочно выпарывают-де из своих работ ссылки на Сталина , я прыгал, я плясал, я пел: "Партия - наш рулевой" на Университетской набережной.
Помню мою тогдашнюю фразу: "Ну вот, теперь можно будет скоро и мне вступать в партию. Вот реабилитируют Троцкого - подам заявление кандидатом". Да и делегатам XX съезда были розданы письма Ленина, Крупской и др. Во избежание недоразумения коснусь моего отношения к Троцкому. Я никогда не был сторонником его политической линии, нашедшей свое выражение в "оппозиционной платформе".
Я считал, что если бы линия Троцкого победила, то коллективизация прошла бы с еще большими жертвами среди крестьян, и было бы установлено не шесть-семь миллионов кулаков 14 , а миллионов шестьдесят-семьдесят.
Ожидание немедленной мировой революции казалось мне бредовым. Но имя Троцкого для меня означало, во-первых, имя главного противника Сталина, которого я ненавидел, а во-вторых, было исторически неразрывно связано с Октябрьской Революцией, с Гражданской войной, с Красной Армией и строительством СССР.
Восстановление имени и заслуг Троцкого в истории советского государства казалось мне долгом исторической добросовестности и залогом правдивости советских историков и политиков.
Ранее у того же автора говорится, что к году в России было 18 миллионов кулаков. Это из млн. А жажда исторической правды в моей душе была неистребима. Даже в январе года я писал, например, в некоторые исторические журналы, требуя к пятидесятилетию Революции Пятого года сказать правду о деятельности попа Гапона.
Вообще надо сказать о моей любви к истории. Русская революция была для меня чем-то священным. Я, правда, понимал ее куда шире, нежели в "Кратком курсе". Для меня роль большевиков в русской революции не представлялась чем-то значительным, и уж во всяком случае - не ведущей.
Я поименно знал всех хоть сколько-нибудь заметных революционеров, от Нечаева и Чайковского начиная. И, хотя мои симпатии в период годов, бесспорно, были на стороне социалистов-революционеров меня просто передергивало, когда их называли пренебрежительно "эсерами" , я старался придерживаться объективной исторической правды во всем и отдавать должное большевикам Кстати, забавный эпизод.
С Эрнстом Орловским мы сблизились как раз "благодаря эсерам". Мы с ним слушали лекции А. Во время перерыва я с кем-то заговорил об одном политическом деятеле, имевшем касательство к математике, фамилию которого сейчас забыл.
В частности, спросил его партийность, мне ответили - "эсер". Я записал на бумажку "с. Все пишут "эсер", хотя это на две буквы длиннее и утрачивается смысл. Трилогию мне вернули по окончании следствия, а "Гапона" вернуть отказались. В шутку я объясняю это тем, что, как пьеса, трилогия была написана куда слабее "Гапона", и ГБ себе оставило, что поинтереснее именно СЕБЕ, ибо Талон" мне не инкриминировался ни обвинительным заключением, ни приговором.
Идейно я предвосхищал в этих произведениях видение истории глазами Юрия Давыдова и Юрия Трифонова, хотя советская литература никогда не догнала меня в проблематике "Гапона". Впрочем, в некотором смысле. Были люди - активно жили, стремились, терпели, боролись, искали, приспосабливались, верили, любили - кто я такой, чтобы СУДИТЬ их и поучать век спустя, как им следовало поступать? Но я живу в унаследованном от них мире и хочу разобраться, как он стал таким, а их активность и неустанность мне дороги.
Трифонов обогнал меня в своем "Старике". Но все это он и другие, помельче, сделали в шестидесятые-семидесятые В году несколько месяцев я работал над поэмой "Каляев", которую в конце концов сжег как неудавшуюся. Помню оттуда пару строф, которые и приведу для образца моего понимания Каляева:. В октябре года я направил в "Новый мир" свою статью "Об историческом романе, посвященном нашему революционному движению", в которой доказывал, что наша литература страдает от отсутствия в ней произведений типа "Жирондисты" Лахартина, что "в Революции были не только Красное и Белое Знамена, но и Трехцветное, и Зеленое, и Черное, были и просто грязные".
Процитирую по памяти один пассаж из этой статьи:. Молодой парень, красноармеец, днем только что зарубил первого в в жизни человека - деникинца. Ему как-то не по себе, и он делится своими неопределенными чувствами со старым, закаленным рабочим главным положительным персонажем произведения.
Тот отвечает:. Какой это человек?! Кадюка 16 , а не человек! И думать нечего, спи. Потрясают примитивность и бесчеловечность автора. Но еще страшнее становится, если подумать, что к этому наша литература ПРИШЛА, начав в двадцатые годы с книг вроде такой издана в Москве, в году. Офицер ведет свой отряд, отряд, в котором его величают и "господин полковник", и "товарищ полковник", и "ваше благородие", и "товарищ командир", "на Москву".
После стычки, в которой красные были разбиты и отряд пустился преследовать бегущих, полковник вкладывает шашку в ножны и осматривается. И видит: его ординарец настигает бегущего к кустам красноармейца, путающегося в полах длинной не по росту шинели. Вот-вот зарубит. Полковник подскакивает к ординарцу, перехватывает его руку, занесенную для удара:. Почему же за тридцать лет утратилось умение видеть даже и во враге - человека, своего, русского?
Не потому ли, что за двадцать лет до того, как. Холопова "Грозный год" "Ленинградский Альманах" , с. Он руководил покушением, на великого князя Сергея Александровича, московского генерал-губернатора, дядю царя. И когда все было готово, вручив Каляеву бомбу, он ушел в садик напротив ждать результатов. Проезжает карета генерал-губернатора. Но взрыва нет. Приходит бледный Каляев и говорит:. И руководитель покушения - автор книги 18 - молча целует Каляева.
