Почему в нью йорке не любят нью джерси
Раньше другой музыки никакой не было. В конце х годов Нью-Йорк был действительно кошмарен. Думаю, жилье в Нью-Йорке подороже, чем в Калифорнии.
Индейская резервация племени Сенека, штат Нью-Йорк. Прогулка по Нью-Йорку: как разводят туристов, Даймонд-дистрикт, Корея-таун и многое другое - Samsebeskazal. Для тех, кто соскучился по моим прогулкам и тому Нью-Йорку, где высокие дома и толпы туристов. У нас, к сожалению, не получилось собрать ролик про индейцев, что мы планировали выпустить в выходные, и я в пятницу в срочном порядке поехал в Манхэттен, в поисках….
Это первый мой ролик, который за сутки после старта набрал больше тысяч просмотров. А я его даже не собирался на ютуб выкладывать. Монтажер уговорил, за что ему спасибо. Он, кстати, просидел до 6 утра, чтобы видео вышло вовремя. Мне даже немного обидно, что ролики на которые уходит гораздо больше сил и времени, собирают гораздо меньше зрителей, чем то, что ты снял фактически на коленке.
Тут, как мне кажется, сыграл фактор Нью-Йорка и обложка с заголовком. Что, опять же, расстраивает, так как кликбейтная картинка на ютубе стала чуть ли не важнее самого контента. Как я поехал снимать индейцев и что из этого получилось - Samsebeskazal. Париж или Валенсия?
Мое имя и фамилию, конечно, по разному в Америке коверкали, но такое было впервые кусочек из видео про Атланту, которое сейчас собираем. Музей авиакомпании Дельта и другие приключения в Атланте - Samsebeskazal. В этой серии первая часть моих приключений в Атланте, куда я сначала…. Сложности съемок ролика про китайскую еду. Китайский супермаркет в Нью-Йорке: офигеваем от товаров, дегустируем водку, готовим еду - Samsebeskazal.
Откройте для себя Центральный вокзал, уникальную архитектурную жемчужину и главный транспортный узел города. Центральный парк в Нью-Йорке — представляет собой оазис площадью га с лугами, арками и скульптурами, а также беговыми дорожками и игровыми площадками. В городе много парков - Бруклинский проспект-парк, парк Пелхэм-Бей в Бронксе, Гринбелт на Статен-Айленде и парк Флашинг-Медоуз-Корона, крупнейший в Квинсе, с огромным центром отдыха, большим количеством мест для занятий спортом и ботаническим садом.
Что касается панорамных сцен, то Нью-Йорк невозможно превзойти. Прогуляйтесь по Бруклинскому мосту, чтобы полюбоваться видом на гавань Нью-Йорка и горизонты города, или поднимитесь по 30 небоскребам Rockefeller Plaza в стиле ар-деко до вершины скалы, обсерватории, откуда открывается градусный вид на город.
Любители культуры любят всемирно известный Метрополитен-музей с его шедеврами, Музей американского искусства Уитни с его современными работами и Американский музей естественной истории с его богатыми коллекциями.
Также много музее за пределами Манхэттена - Бруклинский музей, Художественный музей Квинса, Музей искусств Бронкса и Музей Стейтен-Айленда — все это вдохновляющие культурные направления. Знаменитая присказка про Нью-Йорк как про «город, который никогда не спит», абсолютная правда. Что бы вы ни искали — караоке, живую музыку, танцы — вы можете найти это в любое время.
Нью-Йорк потерял миллион рабочих мест из-за карантина. Четверть ресторанов, включая знаменитые, никогда уже не откроются.
Среди потерь — и около 8 тысяч магазинов, включая опять-таки очень известные с давними традициями. Преступность заметно увеличилась. Только число перестрелок удвоилось по сравнению с прошлым, как теперь кажется, идиллическим годом. Неудивительно, что из Нью-Йорка бегут чаще всего в Вермонт те, кто могут себе это позволить.
Город оставляют жители, а с ними и налоги, без которых никак не залатать жуткий бюджетный дефицит. Что ждет Нью-Йорк? Об этом мы с Соломоном Волковым, два ньюйоркца с сорокалетним стажем, сегодня и поговорим. Соломон, вы живете в самом сердце Манхэттена — на Бродвее, в пяти минутах от Линкольн-Центра, в двух кварталах от Центрального парка, в пяти — от магазина "Зэйбарс", где самая вкусная лососина в Нью-Йорке.
Каким вам видится Нью-Йорк сегодня? Ведь есть "Вест-Сайд стори" — знаменитый мюзикл Бернстайна и компании. Так что Вест-Сайд — это международный термин. Александр Генис: Считалось, что здесь селятся писатели. Один, нобелевский лауреат Башевиц-Зингер, всегда ел в маленьком кафе на Бродвее, я туда специально заходил, ничего особенного.
Соломон Волков: Да, это особый район, в котором я прожил 44 года, считаю себя поэтому ветераном нью-йоркским в гораздо большей степени, чем люди молодые и не очень молодые, которые здесь живут.
Когда я здесь поселился в году, тот пятачок, который вы так соблазнительно описали, был далеко не безопасным, совсем не таким привлекательным, каким он стал в последнее десятилетие. В 70—е годы Нью-Йорк, как вы, может быть, помните, был близок к полному банкротству, его считали криминальной столицей Соединенных Штатов, как в свое время в е годы Петербург стали именовать криминальной столицей России.
Нью-Йорк еще не был и той гастрономической столицей Америки, какой он стал впоследствии, стольких ресторанов с национальными кухнями в тот период в Нью-Йорке точно не существовало. Я не великий специалист по сравнению особенно с вами в делах гастрономических, но это я могу тоже свидетельствовать.
Мы с женой поселились в отеле "Люцерн", который в последнее время, в последние месяцы опять стал популярным в сети, в диспутах, связанных с будущим Нью-Йорка. Дело в том, что в разгар пандемии в этот отель, где мы когда-то прожили пять лет, вселили человек бездомных. Чтобы укрыть их от заразы, власти собрали бездомных из специальных убежищ и переселили их по отдельным номерам.
Соломон Волков: Сделал это мэр де Блазио, к которому сейчас очень много претензий.
Вселение нескольких сот бездомных, многие из которых не вполне в своем уме, наркоманы, среди них даже были люди, осужденные за сексуальные преступления. Все это чрезвычайно встревожило наш район, сразу образовались коалиции, как это бывает в Америке, а в Нью-Йорке особенно, сражающихся за и против такой акции.
Недавно все это завершилось благополучно: мэрия отступила, признала, что совершила ошибку, вселив такое количество бездомных в центр небольшого оазиса, бездомных возвращают в убежища и жизнь в нашем районе приходит в себя.
Но я мало что тогда понимал. В году Нью-Йорк переживал надир своей истории, то есть это была низшая точка в его эволюции. Но я-то не знал, с чем сравнивать. Именно поэтому, мне кажется, наши воспоминания сегодня имеют смысл, потому что мы можем поставить сегодняшнее положение вещей в исторический контекст.
Мы так давно здесь живем, что видели Нью-Йорк в самых разных ситуациях. В конце х годов Нью-Йорк был действительно кошмарен. Один миллион жителей жили на пособия, а это почти каждый седьмой человек в Нью-Йорке, преступность была ужасная. Я ничего в этом не понимал, не знал, хорошо это или плохо, но теперь мы понимаем, что это было ужасно. С тех пор Нью-Йорк постепенно улучшался до тех пор, пока 11 сентября не наступил новый кризис.
Этот кризис, связанный с налетом на наши знаменитые "близнецы", опять превратил Нью-Йорк в зону скорби, где хоронили мертвых, где искали и опознавали трупы, где ниже й улицы нельзя было пройти из-за дыма. Все было ужасно. Но Нью-Йорк выстоял. Поэтому я пожимаю плечами, когда слышу, что Нью-Йорк погиб, а такие разговоры ведут сегодня многие, в том числе ньюйоркцы, которые уехали из города.
Чтобы сверить впечатления, я, как всегда в таких случаях, сажусь на велосипед и объезжаю Манхэттен. Мне кажется, это самый объективный способ познания реальности. Взять, скажем, Вест-Сайд, о котором вы только что говорили. Там действительно на улицах есть бездомные, больше, чем обычно, но не намного, я насчитал человек 6—7 — на маленький табор.
И тут же я увидал странную сцену. Сейчас очень трудно с уборкой мусора, потому что не хватает людей и денег. И вот я вижу двух роскошных блондинок, очень модно одетых, которые в желтых резиновых перчатках швабрами подметают улицы. Я подумал, что странные такие дворники пошли теперь. Проехал еще один квартал и увидал двух пожилых дам в Америке их называют "голубоволосые леди" — с тщательно уложенными волосами, очень изысканно одетыми , которые, опять-таки в желтых резиновых перчатках, собирают мусор и укладывают это в урны.
Манхэттенский субботник, по-моему, это очень по нью-йоркски. Я почувствовал, что город не отдадут, что так или иначе город возродится. Другое дело, что нас ждут огромные перемены. Перемены ждут всех, потому что вирус даром не прошел для всей страны, но Нью-Йорк особенно изменится из-за того, что его покидают клерки, происходит грандиозное разорение офисов. А их присутствие — градообразующая черта Манхэттена. Но об этом мы еще поговорим чуть позже.
Соломон Волков: Вы заговорили о волонтерах, которых видели на улице, — это типичная для американского общества черта, волонтерство. Я сейчас затрудняюсь сказать, насколько волонтерство пустило корни в современной России, но могу точно сказать о своих советских воспоминаниях: такого там не существовало. Было только волонтерство из-под палки, когда людей силком выгоняли на демонстрации, когда обходили, буквально вытаскивали людей за шиворот из квартир, когда их заставляли ходить на какие-то мероприятия, на какие-то субботники.
В Америке волонтерство существует на полностью добровольной основе, на энтузиазме людей, как вы справедливо заметили, на самых разных социальных уровнях. Что касается надира нью-йоркского, то для меня таким был эпизод, когда я из окна этого самого теперь одиозного отеля "Люцерн" увидел, как просто-напросто внизу застрелили человека на моих глазах. Шел, шел человек, раздался не очень громкий хлопок, он упал, тут же сбежался народ, тут же подъехала полиция.
И должен я сказать, что за последующие 44 года я никогда уже подобной сцены не наблюдал. Картина, когда ты видишь, как убивают человека, навсегда запечатлевается в твоем сознании. Для меня это какая-то точка отсчета — это было так, хуже этого нет, наверное, быть не может. Александр Генис: Мне хотелось бы с вами обсудить перспективы: что будет с Нью-Йорком. Сейчас, как мы уже говорили, богатые бегут из Нью-Йорка — те, у кого есть второй дом, у кого есть дача на побережье Лонг-Айленда или в Зеленых горах Вермонта.
Но это еще не все. Что, собственно, такое Нью-Йорк, точнее говоря, Манхэттен? Потому что, когда мы говорим Нью-Йорк, то прежде всего имеем в виду "остров сокровищ" Манхэттен, куда каждый день въезжал миллион автомобилей, ибо он был деловым центром мира.
Но сегодня сотни офисных башен, заполненных конторами небоскребов, из которых, собственно говоря, и состоит Манхэттен, во всяком случае — южнее й улицы, что-то вроде "острова мертвых" Бёклина. И самое главное — никто не собирается возвращать остальных. Пандемия показала, что можно жить и без офиса, можно работать дома.
Зачем нужно возвращаться в Нью-Йорк, если все можно делать у домашнего компьютера в халате и тапочках? Но из-за надомников изменяется деловая жизнь в Манхэттене. Соломон Волков: Исчезают и бизнесы, которые платили аренду за офисные помещения, разоряются бесчисленные рестораны, кафе, лавки, которые обслуживали тех, кто каждый день приезжали в деловой центр, сейчас их нет.
Александр Генис: Все это — возвращаясь к историческому контексту — мне опять-таки напомнило ту ситуацию, которую я застал в Нью-Йорке 43 года назад. Город тогда переживал последнюю стадию деиндустриализации: из Нью-Йорка исчезали все промышленные объекты.
А ведь когда-то в Нью-Йорке было много легкой промышленности, например, мужские и женские портные. Их объединял чуть ли не самый сильный профсоюз, вся седьмая авеню считалась пошивочным цехом, она до сих пор называется Fashion avenue.
Сейчас от всех портных остался один бронзовый, со швейной машинкой, памятник, который стоит в центре Манхэттена.
