Евгений онегин дуэль
За ближний пень Становится Гильо смущенный. Он вынудил Ленского бросить ему вызов! Не потерплю, чтоб развратитель Огнем и вздохов и похвал Младое сердце искушал; Чтоб червь презренный, ядовитый Точил лилеи стебелек; Чтобы двухутренний цветок Увял еще полураскрытый». Когда я читала этот роман первый раз, я была расстроена финалом.
В этой же главе автор подробно описал все приготовления дуэлянтов, раскрыл перед читателем их внутренние переживания и мотивы, что ощутимо усилило накал страстей. Онегин, как и юный поэт, к моменту начала дуэли были морально не готовы к ней, к тому же Евгений был не готов и фактически. Он проспал, собирался нехотя, а потому у него не было ни времени, ни желания, искать секунданта. По правилам проведения дуэли его секундант должен был по рангу совпадать с Зарецким, секундантом Ленского.
Но Евгений без особых раздумий выбрал своего слугу, в тайне надеясь, что такой жест посчитают неуважением, что послужит поводом отменить дуэль. Вбегает К нему слуга француз Гильо, Халат и туфли предлагает И подает ему белье.
Спешит Онегин одеваться, Слуге велит приготовляться С ним вместе ехать и с собой Взять также ящик боевой…». Итак, секунданта Онегина зовут Гильо, он — слуга Евгения, который стал участником дуэли абсолютно случайно по воле своего хозяина. В «Евгении Онегине» такую роль выполняет Зарецкий. По одной из версий, прототипом этого героя был граф Федор Толстой , знаменитый авантюрист по прозвищу Американец, который был заядлым дуэлянтом: в поединках с ним погибло 11 человек.
В романе этот персонаж описан как «в дуэлях классик и педант» , но Зарецкий, наблюдая за поединком Онегина и Ленского, скорее всего, сознательно допустил несколько принципиальных ошибок, противоречащих общепринятым дуэльным правилам XIX века. По традиции секундант направлял противнику письменный вызов, который назывался картелем. Задачей секунданта было прежде всего приложить все усилия, чтобы уладить конфликт до дуэли.
Зарецкий мог привести друзей к примирению как минимум трижды. Вторая возможность расстроить дуэль ему выпала, когда Онегин назвал своим секундантом лакея Гильо. Секунданты должны были быть равны по социальному статусу, так что такой выбор оскорблял самого Зарецкого и противоречил правилам.
Секунданты также не встретились накануне поединка, как было принято, чтобы без участников обсудить правила дуэли. В результате такой встречи секунданты могли принять решение, что нанесенного оскорбления недостаточно для поединка.
Из-за нарушения негласного регламента по всем этим пунктам дуэль Онегина и Ленского можно было отменить. Третий шанс предотвратить кровопролитие Зарецкий тоже не использовал. Опоздавшего на целый час Онегина можно было признать неявившимся, а дуэль — несостоявшейся.
После вызова определялась тяжесть нанесенного оскорбления, от которой зависела жесткость условий поединка.
Несмотря на то что конфликт Ленского и Онегина не был таким уж серьезным, Зарецкий развел их на 32 шага, то есть между барьерами было около 10 шагов и по 11 шагов мог сделать каждый из соперников. Кроме того, была выбрана самая опасная тактика — при ней, как правило, ранены или убиты оказывались оба участника.
Дуэлянты должны были быстро выйти к барьеру и с минимального расстояния стрелять практически в упор в неподвижного противника. Во время самой дуэли Онегин снова повел себя нехарактерно — правда, на этот раз, чтобы предотвратить фатальный исход:.
Свой пистолет тогда Евгений, Не преставая наступать, Стал первый тихо подымать.
Если бы он действительно хотел убить Ленского, он бы целился, только подойдя к барьеру, а не на ходу. Как правило, в таких случаях дуэлянт подходил как можно ближе, давал сопернику выстрелить первым, а затем уже хладнокровно стрелял в неподвижную «мишень». Выстрелить в воздух Онегин не мог: этим он бы нанес Ленскому новое оскорбление. Но и убивать друга не входило в его планы.
А вот Зарецкий, как полагают некоторые литературоведы, был заинтересован в максимальном резонансе поединка. Все его нарочитые ошибки при подготовке поединка и во время него увеличивали шансы летального исхода для одного из противников, а значит, дуэль стала бы громкой историей, об участниках которой, включая самого Зарецкого, много говорили бы в свете. Илья Репин. Дуэль Онегина и Ленского.
Всероссийский музей А. Пушкина, Санкт-Петербург. Михаил Иванов с рисунка Александра Нотбека. Иллюстрация к роману Александра Пушкина «Евгений Онегин».
