Что побудило крестьян присоединиться к владимиру дубровскому
Но почему же Владимир не трогает владения своего обидчика, самого богатого помещика в округе Троекурова? Письмо подстаростия Бельского Павла Колонтая Ржевскому воеводе Ивану Стрешневу о возвращении сбежавших за рубеж лошадей и о позволении козаков переходить через рубеж без билета; Восстановите истинный ход событий. Ленский юн, ему нет ещё и 18 лет.
Так что да простит меня автор , после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» в стиле концовки «Игры престолов» И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел Впрочем нельзя не заметить и тот многократно повторяемый мной факт, что «весь рассказ об этом персонаже» все же НЕ свелся к очередному описанию «гламурно-понтовой» императрицы сотворенной в «наивно-розовой вере», в подростковом стиле с большим непробиваемым апломбом А ведь это именно то — чего я изначально опасался открывая часть первую.
Данная книга была «крайней» из данного цикла , которую я купил на бумаге И хотя как и в прошлые разы несмотря на наличие «цифрового варианта» я специально заказывал их и ждал доставки не один день , все же некое «послевкусие» по итогу чтения оставило некоторый И» раскрыта тема именно подробнее Конкретно в этой части тов.
Софья «взбрыкивает» и … берет недрогнувшей рукой все бразды управления государством на себя!!! Я же ожидая чего-нибудь эдакого ожидал некой драмы в отношении всех остальных более старших членов династии — но автор все сделала гораздо изящней и царевич в итоге «остался жив» и добрался таки до трона Но — помимо этой пожалуй «самой вкусной части» становления героини государыни!
S Самое забавное — что если я изначально боялся «слишком углубленного экскурса во всякие няшности» и некоего слишком восторженно-пафосного стиля присущего многим авторам «женскАго полу» , то по итогу прочтения части третьей «стал понемногу страдать» от некой сухости построения очередной «чисто альтернативной истории» что как раз, характерная черта авторов-мужчин Вот такой вот «казус-белли». Чёйта оглавление на русском? Это как раз щира мова По русски читается так: кнЫга про чъАй.
Мелодрама,конечно, практически сказочная,но почему это обозвали любовной фантастикой, я не понимаю Насыщенность шрифта жирный Обычный стиль курсив Абзац 0px 4px 12px 16px 20px 24px 28px 32px 36px 40px Межстрочный интервал 18px 20px 22px 24px 26px 28px 30px 32px.
Вход в систему. Запомнить меня.
Регистрация Забыли пароль? Последние комментарии. Re: "Посторонние" уже не те Думает 19 минут 58 секунд назад Re: "Посторонние" уже не те Думает 58 минут 43 секунд назад Re: "Посторонние" уже не те Думает 59 минут 25 секунд назад. Новое на форуме. V Ошибка Девочки-с-пальчик 3 недель 2 дней назад Баста, карапузики! Последние записи в блогах. Занятная арифметика 1 день 18 часов назад Буктрейлер книги "Московский дневник.
Кларк Встреча с медузой перевод Л. Жданов 6 недель 3 дней назад Думает 7 недель 5 дней назад. Все впечатления. DXBCKT про Гончарова : Тень за троном Альтернативная история Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах ибо мелкие отличия все же не могут «не иметь место» , однако в отношении части четвертой и пятой я намерен поступить именно так По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги тайны, заговоры, перевороты и пр , так и вся «геополитика» в целом Государыня Героическая фантастика Данная книга была «крайней» из данного цикла , которую я купил на бумаге Рейтинг: 0 0 за, 0 против.
Повседневная жизнь благородного сословия в золотой век Екатерины [Ольга Игоревна Елисеева] fb2 читать онлайн - Повседневная жизнь благородного сословия в золотой век Екатерины и. Живая история: Повседневная жизнь человечества 5. Вступление Глава первая «Добрая женщина» и ее двор «Бедная вдова» Уроки «Царь-девицы» Неприятное происшествие с девицей Эльмпт «Два разительных примера» «Бедный деспот» Матушка-царица «Честь» или «honneur» «Государыня, вас обкрадывают!
Воспитание образует нравы» «Со мною не происходило ничего особливого» Глава пятая Господа и слуги Трудные вопросы Тень Салтычихи «Тогда была в доме бироновщина» Уголовная хроника «Господи, как мне было досадно! Елисеева Повседневная жизнь благородного сословия в золотой век Екатерины Вступление Екатерининское царствование — слишком важный этап в истории России, чтобы его однозначная трактовка могла бы удовлетворить исследователя.
Чем сложнее культура — а современная русская культура исключительно сложна, — тем многограннее и противоречивее оценка прошлого. Вряд ли этого стоит опасаться. Жизнь России два с половиной столетия назад ничем не напоминает современную.
Расширение территории путем завоеваний и путем освоения новых земель, быстрое увеличение населения, в том числе и за счет роста рождаемости за вторую половину XVIII века численность жителей удвоилась — с 18 миллионов до 36 миллионов человек.
Каскад удачных реформ, изменивших жизнь целых сословий. Преобразования государственного аппарата, позволившие ввести всю территорию страны от столицы до самых отдаленных окраин в сферу жесткого контроля правительственных органов. Исключительно успешная внешняя политика: две выигранные войны с Турцией, одна — со Швецией, разделы Польши, заметно округлившие границы империи.
Наконец, неоспоримый прорыв в области просвещения: открытие новых учебных заведений, появление широкого круга европейски образованного дворянства и представителей третьего сословия.
Смягчение нравов, богатое законотворчество, первые проблески будущего расцвета живописи, музыки, литературы, яркая журналистика… Все это — Россия под скипетром Екатерины II. Однако процесс развития шел не без издержек. Сколько бы лично императрица ни высказывала своего отвращения к «рабству», крепостное право продолжало расширяться, давало высокий экономический эффект, и об отмене его помышляли очень немногие.
В сущности Екатерина II первой среди русских правителей серьезно задумалась о неизбежности такой перспективы и сделала шаг в данном направлении, осуществив секуляризацию церковных земель. Пугачева — самому страшному потрясению в жизни Российского государства до революции года.
Правительство справилось с угрозой, но полученный урок повлек за собой новую цепь реформ. Модернизация России была главной целью ее царствования. Надпись на пьедестале Медного всадника «Петру Первому — Екатерина Вторая» — отражает самую суть взгляда императрицы на свое место в истории.
Но приемы, которые применяла государыня для осуществления намеченных планов, были несравненно более гибкими и мягкими, чем у ее предшественника. А общество, с которым Екатерине пришлось иметь дело, заметно повзрослело за полвека со времен стрелецких бунтов и Полтавской баталии.
Оно уже осознавало движение в сторону Европы насущной необходимостью. Это одновременно и облегчало, и осложняло задачу. Неостановимый процесс заимствования приносил в Россию не только «угодное» государыне. Вслед за либеральными просветительскими теориями, которые она приветствовала и сама насаждала, шли революционные, якобинские идеи или масонская мистика, одинаково враждебные Екатерине.
В этом корни ее столкновения с такими деятелями культуры, как Д. Фонвизин, Н. Новиков, А. Радищев, Я. Кроме того, была и дворянская оппозиция в лице очень по-разному мысливших М. Щербатова, Н. Панина, А. Воронцовых, объединенная лишь общим недовольством. Сам факт ее мирного существования многое говорит о степени свободы в тогдашнем русском обществе. А спектр от консервативного до конституционного позволяет сказать, что правительство, выбирая промежуточный курс, старалось удовлетворить основную массу дворянства, не склонную к крайностям.
Каждое поколение исследователей оценивает ту или иную эпоху заново: расширяются источники, появляются незнакомые прежде методы работы с ними, открываются целые научные направления, позволяющие увидеть картину былого под иным углом.
Одним из таких направлений стала история повседневности, прежде проходившая по ведомству «быт и нравы», но далеко не исчерпывавшаяся этим простым названием. Ткань прошлого состоит не только из политических побед и поражений, развития хозяйства, взлетов культуры.
Картина человеческой жизни: что ели и пили, во что одевались, когда вставали и ложились спать, какие книги читали и в конечном счете как думали — с некоторых пор начала занимать не только исследователей-одиночек, но и массу читателей. Этот осознанный интерес общества к обыденности вчерашнего дня говорит о качественном изменении культуры. Стремление собрать полихромную мозаику ушедшего — показатель закатной зрелости. Эта книга посвящена повседневности русского дворянства золотого века Екатерины II.
Затронутая тема огромна, и данный труд менее всего претендует на полноту. Тысячи аспектов бытия могут стать предметом исследования. Мы всего лишь выдернули из ткани прошлого несколько нитей.
Каждый из очерков, вошедших в книгу, самостоятелен. Они повествуют о нравах двора, праздниках и развлечениях, семье, отношениях господ и слуг, впечатлениях иностранцев, столкнувшихся с русским бытом. Читателю судить, как много еще осталось за бортом — целый океан. Однако автор берет на себя смелость пригласить в плавание.
Лицо эпохи можно представить по-разному. Целая энциклопедия бытовых мелочей порой даст меньше, чем мемуарная страница, письмо, долговая расписка… Рассказывая о повседневности вельмож и старосветских помещиков, самой императрицы и заезжих путешественников, мы старались показать не только их носовые платки, свечи и грязные колеса дорожных карет. Главное, на наш взгляд, то, как дышали, чувствовали, любили наши предки, строй их мыслей, ментальность, если хотите.
Ничто не позволит сделать этого лучше, чем знакомство с историческими источниками. Вот почему автор сознательно старался выпустить на первый план тексты, созданные два столетия назад: воспоминания, корреспонденцию, политические памфлеты, донесения и т. В них живет и дышит реальная личность той далекой поры. Свои же необходимые комментарии мы постарались сделать как можно менее навязчивыми и как можно более информативными, чтобы читатель имел право, не согласившись с нами в трактовке, сделать собственные выводы.
Глава первая «Добрая женщина» и ее двор Летом года в Петербург приехала французская художница-эмигрантка Элизабет Луиза Виже-Лебрён. Она уже была знаменита у себя на родине, незадолго до революции писала портреты королевской четы и могла рассчитывать на внимание русского аристократического общества.
Так и случилось. Всего через сутки путешественницу, еще не оправившуюся от тягот дороги, посетил французский посланник граф Валентин Ладислав Эстергази, который намеревался представить ее ко двору. А вслед за ним с визитом явился другой соотечественник — граф Мари Габриель Шуазель-Гуфье, старый знакомый художницы по Парижу. Признаюсь, таковое выражение удивило меня, — продолжала художница. И тем не менее при встрече путешественница убедилась в справедливости слов посла.
Властительница огромной империи, хозяйка блестящего двора, законодательница, чей гений прославляли Вольтер и Дидро, держалась просто и ласково, будто между нею и скромной художницей не существовало непреодолимой пропасти.
Такое поведение было результатом обдуманной и многолетней «политики», которую Екатерина II проводила при личных контактах с окружающими. Рассматривая жизнь двора, невозможно обойти вопрос о том, какие отношения связывали монарха и его приближенных. Они могли быть очень различны: от деспотического подавления императором всякой индивидуальности, как при Павле I, до презрения и холодной конфронтации, которые существовали между Николаем II и его придворными.
Гармония не всегда достижима. Многое зависит от личных качеств государя. Как планеты вращаются вокруг Солнца, так двор вращался вокруг своего сюзерена. Император был центром маленькой вселенной. Этот мирок пронизывали сложнейшие связи, от прочности которых во многом зависела стабильность престола.
Одно неловкое движение, и сановные «светила» сходили с орбит, сталкивались друг с другом, а то и с государем. Конфликт с двором мог привести к перевороту. В России неумение ладить с ближайшим окружением лишило власти молоденькую и нелюдимую правительницу Анну Леопольдовну, стоило жизни взбалмошному Петру III и вспыльчивому Павлу I. Поэтому большинство монархов очень осторожно обращались с таким сложным и опасным механизмом, как двор. Каждый выбирал свой стиль поведения, свой образ, свою маску, под которой показывался приближенным.
Людовик XIV — «король-солнце» для всех французов — в кругу придворных становился любезным арбитром элегантности, законодателем моды и так влиял на окружающих. Петр I — то грозным Отцом Отечества, то простодушным шкипером. Фридрих Великий — дядюшкой Фрицем, по-свойски беседовавшим с солдатами и философами.
Мария Терезия — живым воплощением семейных и религиозных добродетелей… У такой талантливой актрисы, как Екатерина II, имелось множество ролей. И каждая была уместна в разных обстоятельствах.
Премудрая Мать Отечества, представавшая перед подданными в торжественных случаях, на приемах, выходах и официальных праздниках, превращалась в чиновницу первого ранга на заседаниях совета или при работе кабинета статс-секретарей.
В частной жизни, с которой так тесно связан и о которой так хорошо осведомлен двор, императрица предпочитала выглядеть просто и непритязательно.
Сохранился характерный анекдот. Однажды Екатерине II был представлен старый генерал, которого она благосклонно «пожаловала к руке». Ими полны мемуары тех лет.
Для нашего сюжета они важны потому, что живо передают восприятие государыни подданными. Она сердечна, склонна подтрунить над собой, любит казаться проще, чем есть на самом деле, с ней не страшно разговаривать. Над созданием такого образа Екатерина трудилась долго и тщательно. Он помогал ей наладить ровные, доверительные отношения с многочисленными служащими двора от камергеров и статс-дам до истопников. Нигде столь тонко не проявлялось умение императрицы «властвовать сердцами», как в сложных и подчас драматичных контактах с ближайшим окружением.
Со стороны могло показаться, что альянс государыни и ее вельмож безоблачен, власть непререкаема, двор избавлен от кипения интриг. На деле же Екатерина с неустанной заботой оберегала хрупкое равновесие сил, которое позволяло царствовать при внешней поддержке большинства группировок. Наиболее действенным инструментом для достижения этой цели являлись личные связи государыни, ее стиль, манера поведения, привычки в повседневной жизни.
Брат французского министра иностранных дел герцога Этьена Франсуа Шуазель-Амбоаза, он и сам сделал дипломатическую карьеру. В — годах граф служил посланником в Стамбуле и активно противодействовал политике Петербурга. Парижский кабинет того времени всемерно поддерживал Оттоманскую Порту против России.
Версаль видел в усилении последней на Черном море угрозу свой левантской торговле. Франция выделяла Турции денежные субсидии для войны с северной соседкой, участвовала в перевооружении ее армии, направляла офицеров для обучения османских войск, инженеров для перестройки на европейский лад крепостей, в том числе Очакова и Измаила, а также перевозила военные грузы на своих судах под флагом нейтральной страны.
В году Версаль через Шуазель-Гуфье оказал на престарелого султана Абдул-Гамида I давление и фактически спровоцировал начало второй Русско-турецкой войны. Сам граф относился к России и ее монархине весьма враждебно не только по политическим причинам, но и в силу идеологических воззрений. После революции Шуазель вынужден был покинуть родину. Как многие его соотечественники, скитался по Европе.
Англия не дала ему крова, и по иронии судьбы он нашел прибежище именно в России. А при жизни Екатерины II французская эмиграция пользовалась в Петербурге покровительством и поддержкой государыни. Зная о роли Шуазеля в развязывании Русско-турецкой войны, императрица могла бы отнестись к нему далеко не так радушно, как к другим беженцам. Однако она предпочла «забыть» о «заслугах» посла, поступая по пословице: кто старое помянет, тому глаз вон.
Конечно, для подобного поведения имелись политические мотивы — Шуазель являлся видной фигурой в эмигрантской среде, через него можно было влиять на ее настроения. Однако нельзя сбрасывать со счетов и личное мягкосердечие Екатерины, ее человеческую жалось и сострадание.
Полжизни граф считал императрицу Северной Мессалиной, а, прибыв в Петербург, встретился с «доброй женщиной». Та же картина ждала и Виже-Лебрён. Вечером Эстергази сообщил художнице, что на следующий день в час она будет принята императрицей в Царском Селе.
Это известие вызвало у дамы панику: «Я всегда носила только простые муслиновые платья, и даже в Петербурге было невозможно сшить парадное платье за один день». Визит к графине Эстергази еще больше расстроил путешественницу. Однако августейшая аудиенция изгладила все следы робости и неуверенности. Граф Эстергази предупредил меня, что надо поцеловать у нее руку, и для исполнения сего традиционного обряда она сняла одну перчатку, что должно было послужить мне напоминанием, но все-таки я совершенно о сем забыла, ведь один только вид сей замечательной женщины произвел на меня такое впечатление, что я всецело отдалась ее созерцанию.
Меня крайне удивил весьма малый ее рост, ведь я представляла ее столь же большой, как и ее слава. К тому же она была очень полной, но лицо ее сохраняло следы красоты, и высокая прическа из седых волос прекрасно его обрамляла. По высокому и широкому лбу в ней сразу угадывалось присутствие гения. Глаза ее были мягкими и весьма изящной формы, нос совершенно греческий, лицо цвета весьма яркого, а его выражение чрезвычайно подвижное.
Но репутация ваша уже ранее сего дошла до нас. Все, что она говорила в продолжение нашей довольно долгой беседы о желании, чтобы Россия понравилась мне и я оставалась бы здесь долгое время, — все это было сказано с такой доброжелательностью, что робость моя исчезла, и когда я откланивалась, у меня не оставалось уже ни малейших опасений.
Я только не могла простить себе свою забывчивость, из-за которой так и не поцеловала ее руку, белоснежную и отменно красивую, тем более что граф Эстергази не преминул упрекнуть меня за это. Касательно же моего туалета я отнюдь не приметила, чтобы она обратила на него хоть малейшее внимание, а быть может, она вообще не столь строга в этом отношении, как, например, госпожа посольша» [4].
Конечно, Екатерина заметила оба нарушения этикета: и простое платье, и отказ поцеловать монаршую длань. Но как человек воспитанный сделала вид, будто ничего не произошло. Ведь перед ней была не придворная дама, обязанная знать все тонкости дворцового обхождения, а приезжая художница, интересная своими талантливыми работами. Ее манеры могли оставаться весьма свободными и при этом никого не оскорблять.
Императрица и к промахам официальных лиц относилась очень снисходительно. Враг всякой неестественности, она не любила ставить окружающих в неловкое положение и старалась помочь им выбраться из скользкой ситуации. Именно такой случай рассказал французский посол граф Луи Филипп де Сегюр.
Он прибыл в Петербург в марте года и был несколько подавлен величием двора Екатерины. В ее царствование Россия стала державою европейскою.
Петербург занял видное место между столицами образованного мира, и царский престол возвысился на чреду престолов самых могущественных и значительных». На первой же аудиенции с Сегюром случился конфуз.
Как и положено, он представил приветственную речь на имя монархини в Коллегию иностранных дел вице-канцлеру Ивану Андреевичу Остерману. Императрица ознакомилась с ней и заготовила ответ. Но когда дипломат приехал во дворец, в приемной его встретил австрийский посланник граф Людвиг Кобенцель, чей живой, интересный разговор отвлек Сегюра от затверженной речи. Двери в зал распахнулись, дипломату объявили, что Екатерина II ждет его, и тут он понял, что все вычурные официальные любезности вылетели у него из головы.
Напрасно он старался вспомнить их, проходя через анфиладу комнат, роскошное убранство парадных помещений еще больше рассеяло его внимание. Еще минута, и к своему ужасу граф предстал перед императрицей. К счастью, не стараясь напрасно понуждать свою память, я решил тут же сочинить речь, но в ней уже не было ни слова, заимствованного из той, которая была сообщена императрице и на которую она приготовила свой ответ.
Это ее несколько удивило, но не помешало тотчас же ответить мне чрезвычайно приветливо и ласково и высказать несколько слов, лестных для меня лично». Чтобы сгладить официальность ситуации, Екатерина упомянула о письмах к ней барона Фридриха Мельхиора Гримма, которого знал и Сегюр. Она подчеркнула, что, благодаря похвалам своего старого корреспондента, заочно составила о графе благоприятное впечатление.
Общее знакомство помогло справиться с первоначальной неловкостью. Не прошло и нескольких минут, как императрица и посол общались уже совершенно свободно.
Позднее, когда их отношения стали более коротки, Екатерина спросила: «Что такое случилось с вами, граф, когда вы представлялись мне в первый раз, и почему вы вдруг изменили речь? Императрица заверила посла, что дипломаты сплошь и рядом попадают впросак.
Наконец, после третьего приступа я решилась ему помочь и сказала, что всегда была уверена в дружественном расположении его государя ко мне. Все уверяли меня, что этот посланник был ученый человек, но его робость навсегда поселила во мне несправедливое предубеждение против него» [5].
Итак, Екатерина ценила людей находчивых, которые не лезли за словом в карман. В первые годы царствования нашу героиню чрезвычайно раздражала манера придворных умолкать и трепетать в ее присутствии. Никакого живого разговора с сановниками и дамами «старой закалки» не получалось. Порой с иностранцами ей бывало проще. Ради поддержания непринужденной беседы Екатерина готова была закрыть глаза даже на невольную бестактность. Фрейлина Варвара Николаевна Головина рассказала в мемуарах забавный случай.
Во время путешествия в Крым в году Екатерину сопровождали иностранные дипломаты, попеременно подсаживавшиеся в шестиместный царский экипаж. Австрийский посол Кобенцель восторгался бархатной шубой императрицы. Сегюр не расслышал конец фразы и поспешил вставить французскую пословицу: «Каков господин, таков и слуга».
Это вызвало общий смех. Чуть позже императрица шутя справилась у Кобенцеля, не утомляет ли его ее компания. И снова ответом был смех собравшихся. Тем временем английский посол Фитц Герберт лорд Сент-Элен присоединился к обществу. Он не знал о причине веселья, и Екатерина взялась повторить ему последние остроты.
Но не успела она сказать и двух слов, как флегматичный британец задремал. Любопытно, как повели бы себя в подобной ситуации царственная свекровь Екатерины — Елизавета Петровна, чей вспыльчивый нрав был известен, или сын нашей героини Павел Петрович?
Возможно, дипломатам, допустившим неуместные вольности, пришлось бы упаковывать багаж. Но Екатерина сама провоцировала собеседников на некоторую развязность.
Во время путешествия по Днепру в году императрица предложила заменить в узком дружественном кругу вежливое «вы» на более фамильярное «ты». Все согласились, и принц Шарль Жозеф де Линь в шутку называл монархиню «Твое величество», чем смешил ее до слез [8]. Екатерине нравилось общаться с окружающими на равных — только в таких условиях была возможна живая беседа, за пределы которой изгонялся страх. В пьесе «Обольщенный» Екатерина вложила в уста одной из героинь слова, под которыми могла бы подписаться: «Хоть печали и много было смолоду, но мне под старость видеть бы лица веселые» [9].
Один из близких друзей Екатерины философ-просветитель барон Гримм описал прелесть беседы государыни. Он дважды побывал в России, в — и в — годах. По его признанию, разговоры с императрицей обычно продолжались два-три часа, случалось четыре, а однажды семь часов, «не прерываясь ни на минуту».
Такие долгие диалоги возможны были только в поездках, когда спутники Северной Минервы развлекали друг друга то глубоким философским диспутом, то светской салонной болтовней.
Отчего не в силах моих воспроизвести на письме эти беседы! Как перевести их на бумагу? Расставаясь с императрицей, я бывал обыкновенно до того взволнован, наэлектризован, что половину ночи большими шагами разгуливал по комнате» [10]. Сегюр подчеркивал, что русская государыня старалась держаться как частное лицо, гостеприимная хозяйка и удивительно любезная дама. Но, возможно, императрица была столь снисходительна только к иностранцам? Их письма и мемуары создавали ее репутацию за границей.
Перед европейскими путешественниками она умела подать себя в самом выгодном свете. С подданными же государыня была вправе не церемониться. Русские воспоминания тоже полны свидетельств ее такта.
Сохранился чуть солоноватый анекдот о беседе Екатерины с адмиралом Василием Яковлевичем Чичаговым, в — годах одержавшим громкие победы над шведским флотом. Для этого она пригласила его к себе на следующее утро. Государыню предупреждали, что адмирал почти не бывал в хороших обществах, иногда употребляет неприличные выражения и может не угодить ей.
Но императрица осталась при своем желании». Описывая сражение, старик не на шутку разошелся, размахивал руками и даже вставил несколько крепких словечек. Потом опомнился, прикусил язык и побледнел. Но императрица и бровью не повела. Терпение и доброжелательность Екатерины распространялись на истопников, трубочистов, караульных, пажей… Раз проснувшись ночью и заметив, что лампадка перед иконой в ее комнате погасла, императрица пошла в соседнюю. Дремавший у дверей солдат с перепугу вскочил, отдал ей честь ружьем, но от удара приклада об пол оно выстрелило.
Раздался грохот, пороховой дым повис в воздухе, пуля ударила в потолок и испортила расписной плафон. Государыня не стала ни поднимать тревогу, ни наказывать часового, только упрекнула его твердым голосом: «Зачем у тебя ружье было не в порядке?
Как-то во время праздничного обеда один из пажей, служа императрице, наступил на кружевную оборку ее платья и разорвал. Екатерина сделала досадливое движение, мальчик испугался и опрокинул тарелку супа, залив наряд государыни. Вместо того чтобы выбранить ребенка, императрица засмеялась и ободрила его словами: «Ты меня наказал за мою живость» [12]. Подобных случаев в мемуарах набирается немало. Они свидетельствуют о том, что с Екатериной было исключительно легко общаться.
Это чувствовали и министры на приеме, и простолюдины на проселочной дороге. Сегюр описывал, как во время путешествия Екатерина выходила из кареты и разговаривала с народом. Чувство страха в них исчезало, и они видели в ней свою покровительницу и защитницу» [13].
Умение разговаривать с людьми любого ранга, с первых слов располагая их к себе и вызывая доверие, — качество, которое императрица пестовала в себе. Недаром пушкинская Маша Миронова в «Капитанской дочке» сама не заметила, как вступила в беседу с незнакомкой из парка и поделилась с ней своим горем. Вдруг белая собачка английской породы залаяла и побежала ей навстречу.
Марья Ивановна испугалась и остановилась. И Марья Ивановна увидела даму, сидевшую на скамейке противу памятника… Она была в белом утреннем платье, в ночном чепце и в душегрейке. Ей казалось лет сорок. Лицо ее полное и румяное, выражало важность и спокойствие, а голубые глаза и легкая улыбка имели прелесть неизъяснимую». Для большинства современных читателей эта сцена — не просто описание знакомства Маши Мироновой с императрицей в Царском Селе.
Это первая и подчас единственная встреча с Екатериной II. А первое впечатление — самое важное. И что бы ни было прочитано позднее, государыня навсегда останется дамой из парка, откровенный разговор с которой спас Петра Гринева.
Давно замечено, что образ Екатерины в «Капитанской дочке» — литературное переложение знаменитого портрета В. Боровиковского «Императрица Екатерина II на прогулке в Царскосельском парке» года Здесь и ночной чепец, и свободное утреннее платье, и собачка, и памятник… Справедливо и то, что А. Пушкин оживил традиции классицизма, совсем по-мольеровски выведя на сцену в конце действа монарха, без суда которого главные герои не в силах справиться с давлением обстоятельств.
Однако следует обратить внимание на сюжетное сходство пушкинской сцены с множеством устных анекдотов и мемуарных свидетельств о Екатерине, бытовавших в то время среди старшего поколения русского дворянства. Простота, мягкость, внимание к собеседнику, умение сдержать холодность и выслушать неприятные доводы — общие места многих сочинений об императрице.
И наоборот — вспыльчивость, мстительность, желание наводить страх на подданных — кажется, совсем не присущи Екатерине. Пребывание при ее дворе — райское наслаждение, ибо государыня ничем не стесняет окружающих. Именно такой образ диктовался культом Екатерины II, который возник еще при жизни императрицы. В годы царствования Павла I он существовал подспудно, в форме скрытого сопротивления политике нового монарха. В дворянских усадьбах было принято иметь портреты государыни, гобелены и вазы с ее изображениями.
Считалось достойным хвалить минувшие дни и «черпать суждения» из «забытых газет времен очаковских и покоренья Крыма», что так раздражало А.
Уйдя в прошлое, золотой век еще долго отбрасывал блеск на новые дни. И самым притягательным в нем оставался образ Екатерины. Уроки «Царь-девицы» Рассматривая вопрос об отношениях Екатерины II с двором, мы не сможем избежать сравнения ее стиля со стилем непосредственных предшественников и ближайших преемников. На первый взгляд в описанном поведении императрицы не было ничего необычного. Она держалась с окружающими как доброжелательный и жизнерадостный человек, сокращая дистанцию лишь постольку, поскольку ей самой этого хотелось.
Однако все познается в сравнении. Приехав в Россию, Екатерина не получила положительного примера того, как монарху следует строить отношения с двором, вельможами, иностранными дипломатами, путешественниками и просто со слугами. Очутившись в Петербурге летней девочкой, она встретила в лице Елизаветы Петровны скорее отрицательный образчик и в дальнейшем действовала от противного, исключая из обихода все, что когда-то оскорбляло и злило ее саму.
Справедливости ради надо сказать, что Елизавета обладала добрым сердцем и много сделала для смягчения нравов в России. Накануне переворота она дала обет перед образом Спасителя никого не казнить и сдержала слово. За ее царствование не был подписан ни один смертный приговор.
Однако кнут все еще мог «коснуться благородного» даже в ближнем окружении императрицы. Так, добродушный фаворит Елизаветы граф Алексей Григорьевич Разумовский, хватив лишку, становился буен и бивал гостей.
Поэтому наперсница государыни Мавра Егоровна Шувалова всякий раз заказывала благодарственный молебен, если муж, один из первых сановников и богачей, граф Петр Иванович Шувалов возвращался с охоты от Разумовского невредимым.
Чичагов, — что вельможи, давая аудиенцию, в особенности иностранцам, обыкновенно старались принимать их во время туалета, когда они сменяли сорочки, дабы те видели, что на плечах знатного барина не было никаких рубцов от телесного наказания» [14]. Современники сравнивали царствование Елизаветы с куда более суровыми временами Анны Иоанновны и естественно находили разительные перемены к лучшему. Прежде кровавые расправы с князьями Долгорукими или казнь А.
Волынского наводили страх. Теперь откровенное злословие на весьма болезненную для государыни тему — ее незаконнорожденность и низкое происхождение матери — каралось весьма сдержанно: битьем кнута, урезанием языка и ссылкой в Сибирь. Именно так в году Елизавета поступила со своей старой соперницей придворной дамой Натальей Лопухиной, взятой по делу ее сына Ивана Лопухина, якобы утверждавшего, что несчастный младенец Иван Антонович предпочтительнее нынешней императрицы [15].
Искренне православная и русская по складу характера Елизавета была любима подданными. Тем не менее в повседневной жизни государыня нередко вела себя как домашний деспот. Коль скоро она носила корону, то от семейного самодурства страдали не только родные, но и все, кто не вовремя подвернулся под горячую руку.
Не получив хорошего воспитания, государыня не имела внутреннего стержня, заставившего бы ее контролировать свой беспокойный нрав. Внешних же сдерживающих факторов в лице уважающего себя общества у самодержавной монархини в тот момент не было. Жаловаться на царскую волю казалось не только бесполезным, но и неприличным. Придворные втихомолку роптали, но подчинялись. Кроме того, у нее было множество суеверий, которых не следовало оскорблять; она также была настроена против некоторых лиц и склонна перетолковывать в дурную сторону все, что бы ни говорили, а так как окружающие охотно восстанавливали ее против очень многих, то никто не мог быть уверен в том, не имеет ли она чего-либо против него.
Вследствие этого разговор был очень щекотливым». Вот и сидели гости за столом большей частью молча, что тоже вызывало гнев государыни, и она нередко удалялась, рассерженная отсутствием оживленной беседы. Одна из красивейших женщин своего времени, Елизавета Петровна не терпела соперничества, не выносила успеха других дам, болезненно переживала натиск времени и неизбежное увядание. Часто Елизавете в вину ставят ее «тиранию» в области моды: она запрещала высокие прически, длинные шлейфы, горностаевый мех, именными указами диктовала фасоны платьев и расцветки тканей.
Современного человека обычно возмущает сам факт подобной бесцеремонности: какое государю дело, во что одет и как завит подданный? В этом видят некое коренное свойство русского самодержавия — стремление контролировать не только поступки, но и мысли людей, их вкусы и духовные запросы. Перед нами явное вторжение в частную жизнь и посягательство на права личности. Но эпоха абсолютизма еще только начинала задумываться над такими понятиями. Отписка Севских воевод о покраже лошадей вором из Глухова; Отписка Хотмыжского воеводы о просьбе Хотмыжан запретить Южнорусским купцам закупать у них хлеб, соль и мед; Отписка Курского воеводы о приезде в Курск Южнорусских купцов для закупок хлеба и соли; Отписка Вяземских воевод с добытыми ими вестями об избрании короля в Польши и войне козаков с Поляками; Письмо Смоленского подвоеводья Петра Вяжевича к воеводе князю Прозоровскому о расправном деле; Отписка Вяземских воевод о появлении нового королевского титула в письмах Польских ; Отписка Севских воевод о прибытии из Крыма пленника и сообщенных им вестях о приготовлениях Богдана Хмельницкого к походу; Письмо Рославского подстаростия Юрия Сынгура Брянскому воеводе князю Мещерскому об отыскании убежавшей шляхтянке, от козаков в Московскую сторону; Письмо сотника Крыска Прокоповича к Брянскому воеводе князю Мещерскому с просьбою; Отписка Вяземских воевод при посылке в Москву Вязмича, увозившего монахов из Москвы за Литовский рубеж; Отписка Великолуцкого воеводы о насильном увозе козаками из-за Литовского рубежа Московских крестьян; Отписка Вяземских воевод с добытыми ими вестями о событиях в Польше и в Литве; Отписка Бобриковского воеводы о бегстве из-за пристава Веприковского козака, содержавшегося там за бранные слова против царя; Отписка Бобриковского воеводы по тому же делу; Письма воеводы Невельского Андрея Кимбара к Великолуцким воеводам о торговых и расправных делах; Отписка Путивльских воевод с посылкой письма от Константинопольского патриарха и с вестями о битвах козаков с Поляками; Письмо к Трубческому воеводе из Новгородка Северского от сотников Паскевича и Кульги о расправном деле; Проездное письмо купцу от Почепского сотника Николая Тулановского к Брянскому воеводе князю Мещерскому; Письмо Глуховского сотника Семена Белаго к Севскому воеводе о распросном деле; Отписка Путивльского воеводы о прибытии в Путивль и отпуск в Москву Воронежского козака и Москвича, бывших в плену у Татар и Турков, и разсказ их в Москве о пребывании в плену; Отписка Севских воевод с вестями о приготовлениях гетмана Богдана Хмельницкого к походу на Поляков; Отписка Путивльского воеводы Никифора Плещеева с вестями о сношениях гетмана Богдана Хмельницкого и его намерениях; Отписка Вяземских воевод об уклонении крестьян Вяземских дворцовых сел - мостить мосты вместе с другими крестьянами посольской дороги идущей через Вязьму; Письмо Погарского наместника Ивана Никифоровича к Трубчевскому воеводе Нащокину при посылке конекрадов; Отписка Севских воевод с вестью о походе Богдана Хмельницкого и проч.
Письмо из Почепа полковника Запорожского Степана Окши и сотника Николая Гулановского к Брянскому воеводе князю Мещерскому и дворянам о возвращении пограбленных лошадей; Отписка Брянского воеводы о бегстве за рубеж крестьян из Литвы, записавшихся за Московскими помещиками; Письмо Краснянского городового атамана Петра Путивльского воеводе Никифору Плещееву с просьбою ловить и карать конекрадов, и дать весть о Татарах; Письма подстаростия Рославского Юрия Сингура о буйстве, грабежах и воровстве Московских дворян; Письмо Почепского сотника и войта к Брянскомк воеводе с просьбою возвратить украденных лошадей; Отписка Путивльского воеводы о посеве Южноруссами хлеба на Московской земле; Отписка Вяземских воевод с добытыми ими сведениями о военных действиях козаков против Поляков в Белоруссии, и проч.
Письмо Велижского подстаростия Яна Домошевского к Велико-Луцкому воеводе Лукьяну Плещееву о суде и управе Велижским мещанам, прибитым и ограбленным Московскими льдьми в Луцком уезде; Отписка Путивльских воевод с добытыми ими вестями о военных действиях козаков против Поляков; Отписка Волоколамского воеводы о перебежчиках за Литовский рубеж; Письмо Нежинского полковника Прокофия Шумейка к Брянскому воеводе о возвращении пограбленных Московским человеком товаров Нежинского мыщанина; Письмо подстаростия Рославского Юрия Сынгура к Брянскому воеводе князю Мещерскому с жалобами на грабежи Московских людей, на несправедливости воеводы, и с просьбою о съезде для расправных дел; Дело о несостоявшемся съезде пограничных судей для разбора жалоб и удовлетворении убытков людям Западно-Русским и Московским; Письмо маршалка Стародубского Гавриила Керла и подвоеводья Смоленского Петра Вяжевича к Брянскому воеводе о пограбленном поташе, отписки Брянского воеводы, указ ему, розыск и доклад по тому же делу; Письмо Польского короля Яна Казимира к Литовскому гетману Радзивилу после Зборовского договора с козаками о прекращении военных действий; Отписка Путивльских воевод о поселениях на Московской земле Южнорусских людей и о ссылке их оттуда; Письмо приехавших на съезд расправных судей Польских дворян к Великолуцкому воеводе о не прибытии судей с Московской стороны; Отписка Вяземских воевод с добытыми вестями о событиях в Польши и в Литве; Отписка Трубчевского воеводы о том, разрешить ли Южнорусским купцам покупку хлеба и соли в Трубчевске и вывозе этих продуктов в Литовскую сторону; Челобитная Торопчан о запрещении Литовским людям покупать хлеб в Московской стороне, и Справка по этому делу; Письмо Миргородского полковника Матфея Гладкого к Путивльскому воеводе о убийстве и грабеже козака, и отписка Путивльских воевод по тому же делу; Отписка Вяземских воевод с объяснением дела о грабеже Литовских помещиков; Проездный лист мастеровому из Великих Лук в Литовскую сторону; Письмо Велижского подстаростья Яна Домашевского к Великолуцкому воеводе с просьбою дать управу на обиды и грабежи Московских людей; Письмо Борзенского полковника Мартына Небабы к Брянскому воеводе о суде и управе; Отписки Путивльских воевод о поселениях Южнорусских на Московской земле и намерении Козаков после мира с Польшей воевать Московское государство; Челобитная дьяка Герасима Дохтурова о распросе Литовского выходца и распрос его в Посольском Приказе; Договор Московских послов в Польше о самозванце Лубе, шляхтиче Польском; Выписка прописок в царском титуле с года до 18 мая г.
Костомаров, Н. Археографическая Коммиссия под редакцией Члена-редактора Н. Здесь помещены разные жалованные грамоты удельных князей и великих князей Литовских, грамоты, относящиеся к разным приемам юридического быта, а так же грамоты и акты, имеющие исторический и археологический интерес по отношению к различному роду делам управления и устройства городов, земель, церковных дел, к войнам и другим подробностям частного быта. Оглавление первого тома; ; 1.
Поручная Литовских князей и панов по Гридке Константиновиче, учинившему побег и другие дурные поступки. Отдельная запись, выданная старостою Русской земли Гневошем пану Волчку на имение в Червоной Руси и движимое имущество.
Июня 20 — Грамота великого князя Витовта Борисовцам о тивунском доходе. Сентября 12, или ноября Веновная запись пана Герваса на уступленное жене своей имущество, засвидетельствованная старостою Галицким и Снятинским Бенком. Уставная грамота Коташа Беликовича на дачу из его имения милостыни в Лаврашев монастырь.
Июня Октября Правая грамота по спору короля Владислава с Ядвигою Отиною Пилецкою и ее дочерью Ельжбетою о поземельных границах. Сентября 7. Жалованная грамота великого князя Александра Витовта Григорию Самбору на три пустоши в Ясвонском округе. Августа Меновая грамота на имения в Червоной Руси. Заемное письмо Василия Мошончича, данное Ивану Гулевичу, на сто куп.
Жалованная грамота князя Свидригайла на имение, данное Драгосиновичу. Запись великого князя Витовта на дворище, данное Еську Нешевичу в Подольской земле. Ноября 5. Жалованная грамота князя Свидригайла Ивану Мушате на имение в Луцком повете.
Жалованная грамота великого князя Свидригайла на имение в Житомирском повете. Сентября 2. Жалованная грамота великого князя Свидригайла на имение в Летичевском повете. Декабря 9. Жалованная грамота князя Свидригайла на имение в Луцком повете. Судные решения и акты, относящиеся к спорному делу между Круповичами и Бастунями. Показание Василия Микулинича королю Казимиру Ягеллоновичу, какие повинности отбывали некогда Брушаны великой княгине Витовтовой.
Июля Жалованная грамота великого князя Свидригайла пану Петрашку Ланевичу Мыльскому, на имение в Луцком повете. Марта Грамота великого князя Казимира королевича Могилевским мещанам, подтверждающая грамоту великого князя Витовта Иллиничам на освобождение от тягла. Февраля Грамота короля Казимира Ягеллоновича Жомонтскому старосте Кгеакгайлу, подтверждающая данное великим князем Сигизмундом пану Билюсу озеро.
Генваря 4. Генваря 8. Сентября Жалованная грамота великого князя Свидригайла Фетиньи Костюшковой, на село Жасковичи в Владимирском повете. Июня 7.
Приговор Жеславского и Марковского наместников на принадлежность пану Юрью Юрьевичу Зеновьевичу спорной с паном Олехною Судимонтовичем земли. Данная княгини Кобринской Спасскому монастырю в Кобрине на имение, записанное по душе умершего ее мужа.
Жалованная грамота Литовского великого князя Александра Гендриху Шлягеру, на имение в Бирштанской волости. Наказная память о сборе мытных и промытных денег с товаром, привозимых в Ковно Литовскими и Немецкими купцами. Февраля 9. Уставная грамота Литовского великого князя Александра жителям Волынской земли. Апреля Жалованная королевская грамота князю Матвею Микитиничу на двор Струну, в Виленском уезде. Мая 8. Жалованная подтвердительная королевская грамота Маньку Калусовскому, на имения в Володимирском повете.
Королевская грамота жителям некоторых имений о послушании их Новгородскому наместнику Ольбрахту Мартиновичу. Марта 5. Жалованная королевская грамота князю Федору Черторижскому, на монастырь Пересопницу в Луцком повете. Грамота короля Сигизмунда 1-го Полотскому хоружему Александру Петуху, о пожаловании ему, за воинскую верную службу, в вечное владение, имения Плисо, прежде принадлежавшего княжне Софье Ижеславской.
Июля 2. Королевское решение на владение Кобрином жене пана Юрья Паца. Королевское решение об отсрочке рассмотрения спорного дела между княгиней Слуцкой и князем Федором Ярославичем. Декабря Распросные речи Федора Колонтаева, по извету на него князя Михайла Глинского.
Грамота короля Сигизмунда 1-го Полотскому воеводе Станиславу Глебовичу, о пожаловании князьям Василию и Андрею Соколинским, за причиненные им убытки при вторжении князя Глинского, трех сел в Черствянской волости.
Купчая запись на Полукнязевскую землю, проданную Киевскому Пустынскому Николаевскому монастырю королевским толмачем Солтаном Албеевым. Две жалованные грамоты княгине Настасье Слуцкой: 1 на именье Кокоричи и 2 на двор Лишков. Жалованная королевская грамота князю Константину Крошинскому на двор Дубно, в Городенском повете.
Грамота отказная Иоакима Туровенского, о пожаловании Полотскому Предтеченскому монастырю своего села на реке Турове с прилежащими к нему разными угодьями. Февраля 1 — Грамота Виленскому воеводе Николаю Радивилу, на собирание в пользу его пошлины с проходящих и проезжающих по мосту, устроенному им в имении Богушове.
Жалованная подтвердительная грамота Польского короля Сигизмунда князю Семену Черторижскому, на двор Лососиную и село Белавичи в Слонимском повете.
Королевская грамота Киевскому воеводе князю Юрью Ходкевичу, о вводе дворянина Михайла Павша во владение селищем Климятиным. Августа 25 и декабря 6. Отказная запись Михаила Павша Киевскому Николаевскому Пустынскому монастырю на селище Климятин, и королевская подтвердительная грамота сему монастырю на право владения оным.
Жалованная подтвердительная грамота князю Федору Четвертинскому, на имения в Володимерском уезде, которыми владел князь Василий Глинский, до измены. Января Грамота о назначении некоторых лиц комиссарами со стороны Киевского митрополита Иосифа, для разбирательства по спорному его делу с княгинею Софьею Ольшанскою и с маршалком Станиславом Бартошевичем.
Февраля 1 и января Королевская грамота каноникам капитула костела св. Станислава в Вильне, касательно спорного дела их с Киевским митрополитом Иосифом о земле и данниках Ганевицких, и судное решение по тому же делу. Жалованная грамота Киевскому Пустынскому Николаевскому монастырю на млын на реке Дарнице. Королевское решение по спорному делу войта и мещан Городенских с старостою Городенским Юрьем Радивилом. Грамота Витебскому воеводе Янушу Костевичу, касательно доходов духовенства и церквей в Витебске.
Отказная запись Ивана Полозовича и супруги его Анастасии Киевскому Пустынскому Николаевскому монастырю, на остров Кучуков и на бортную землю по реке Трубешу. Запись дарственная Войтеха, бискупа Виленского, служебнику его Станиславу Яновичу Сеньку, о пожаловании ему в вечное владение Митьковского двора с землею, службами и угодьями.
Января 9. Уставная грамота Киевского воеводы Андрея Немировича о том, чтобы ремесленные цехи в Киеве были под ведомством ратуши. Купчая запись Киевского митрополита Иосифа на половину села Прилепы. Июля 1 и августа Две жалованные грамоты Мстиславского князя Михаила Ивановича Жеславского: 1 Спасской церкви, близ Пустынского монастыря, на пустошь села Никоновского, и 2 Боярину Андрею Стрежевичу на село Кожановское.
Подтвердительная королевская грамота Киевскому Пустынскому Николаевскому монастырю на землю Полукнязевскую. Августа 9. Челобитная жителей Борисовской волости, поданная Польской королеве Боне на Виленского воеводу Гаштолда в делаемых им притеснениях и денежных поборах. Королевская подтвердительная грамота Киевскому митрополиту Иосифу на земли, купленные им и сыновьями его у разных лиц во время бытности его архиепископом Полоцким.
Мая Ноября 3. Королевская подтвердительная грамота князю Юрью Семеновичу Слуцкому, касательно исправления некоторых повинностей людьми архимандрита Печерского монастыря, Осовлянами. Ноября Жалованная подтвердительная грамота Польской королевы Боны боярину Клецкому Горяину на имения в Клецком повете. Королевское подтвержденье отказной записи княгини Евдокии Можайской, на третью часть именья Каменец, в пользу Виленского воеводы Ольбрахта Гаштолда.
Грамота жителям Луцкого и Владимирского уездов, о послушании их князю Федору Сангушку, назначенному маршалком Волынской земли, за старостью отца его князя Андрея. Грамота Овручскому наместнику Михайлу Халецкому, о предоставлении бывшему Киево-Печерскому архимандриту Антонию управления Богородицким монастырем в Овруче. Окружная королевская грамота о дозволении Константинопольскому купцу, Греку Андрею Коркоканделю, торговать беспошлинно в великом княжестве Литовском. Марта 2.
Послушная королевская грамота старцам Киевского Печерского монастыря о повиновении вторично определенному архимандриту Антонию. Июля 4. Грамота Киевскому воеводе Андрею Немировичу о непозволении дворянину Криштофу Кмитичу вступаться в земли Михайловского Золотоверхого монастыря. Сентября 8. Королевская подтвердительная грамота отказной записи Кобринского Спасского монастыря архимандрита Иосифа на имущество его в пользу князя Ильи Константиновича Острожского. Королевская подтвердительная грамота Яну Радивилу, на дозволение иметь торг и корчмы в имении его Годутишках.
Жалованная грамота Станиславу Станиславовичу на староство Жомонтское. Января 4. Грамота Киевского митрополита Иосифа Русина архимандриту Троицкого Слуцкого монастыря Иосифу, о льготе отчиннице Булгариновой во взносе монастырю десятины, на основании записи деверя ее, митрополита Иосифа Солтана , по случаю разорения ее имения Татарами. Грамота князю Константину Конопли о том, чтобы он не вступался в дани и доходы с людей имения Грушков, отказанных князем Иваном Соколинским Киево-Печерскому монастырю.
Меновая запись Виленского воеводы Ольбрахта Гаштолда и бискупа Киевского князя Николая Вежгайла, о промене принадлежащих им в Вильне пляцов дворовых мест. Ноября 6. Жалованная подтвердительная грамота каноникам Виленской капитулы св. Станислава на сбор пошлин с товаров, провозимых через имение Стрешино. Уставная королевская грамота, о взимании пошлины с товаров, провозимых через замок Городецкий, принадлежащий королеве Боне.
Октября 5. Грамота князю Илье Острожскому с приказанием выдать посланному к нему дворянину вещи и бумаги, для возвращения их княгине Александре Острожской. Уставная запись Витебского воеводы Яна Глебовича и всех жителей города Витебска о держании вольных людей, службах их и повинностях. Жалованная грамота жителям места Воинского на Магдебургское право.
Жалованная грамота Яну Глебовичу, на воеводство Полоцкое. Меновая запись князей Федора и Василья Сангушковичей по имениям их. Мая 1. Уставная грамота Сеневским мещанам, с назначением денежного сбора в казну с тех из них, которые будут держать медовые и пивные корчмы.
Апреля 30 и июня Две королевские грамоты об освобождении церковных людей Виленской капитулы св. Станислава от мостовой работы. Ноября 1 и Посольские наказные речи Станиславу Орвиду и Николаю Юньдилу, посланным от радных панов и всей шляхты великого княжества Литовского к Польскому королю Сигизмунду, и королевский ответ на оные.
Уставная королевская грамота Виленским мещанам на учреждение братства кушнерского. Постановление епископа Львовского Макария о церковных доходах в пользу его и Львовских крилошан и о выборе епископа после его кончины. Королевская грамота об оправдании Литовских евреев в зведенной на них Польским евреем клевете, будто они обрезывают в свой закон христианских детей, тайно выезжают с ними и с имуществом своим в Турцию и проч.
Королевская грамота маршалку князю Андрею Каширскому о строгом воспрещении козакам делать набеги на Татарские улусы. Грамота державце Оршанскому князю Василью Толочинскому, об отправлении королевских послов к великому князю Московскому и о запрещении выезжать из Орши ему самому и всем жителям Оршанским.
Устав королевский и радных панов Польских и Литовских о продаже и покупке разных припасов в Вильне, с назначением десяти лиц, для наблюдения за правильною торговлею. Королевский лист Литовским радным панам, с изъяснением о высокомерии и гордости царя Перекопского и с предложением известить короля о мерах, какие они признают нужными принять по этому обстоятельству.
Грамота державце Свислочскому князю Козьме Жеславскому, о немедленной посылке из Свислочской волости шестидесяти человек с лошадьми, лесом и припасами, для работ по городским укреплениям.
Запись о назначении некоторых лиц воеводами в Киеве, Полоцке и др. Жалованная королевская грамота князю Яну Дубровицкому на воеводство Киевское. Королевская подтвердительная грамота, данная князю Федору Сангушковичу, на села Уйму, Локачи и Цевеличи, купленные им у князей Четвертинских. Жалованная подтвердительная грамота Киевским мещанам на беспошлинную торговлю в Литве.
Правая грамота по спорному делу между князем Васильем Острожским и княгинею Беатою, с Костельца Острожскою, о волости Кузьминской. Грамота короля Сигизмунда Августа дворянину Полоцкой земли Ивану Ситянке, о пожаловании ему, за военные подвиги во время походов против Русских, имения, состоящего в Ковенской волости, в пожизненное владение.
Грамота короля Сигизмунда Августа Андрею Яскульду-Клепацкому, о пожаловании ему, за верную службу и военные подвиги, имения в округе Волковиском, с правом владеть оным и потомкам его мужеского пола. Утверждение митрополитом киевским Макарием записи между епископом Львовским Макарием и крилошанами его, о церковных доходах и избрании будущего владыки.
Меновная запись Ивана Янчинского и князя Дмитрия Сангушковича имениями их. Королевская грамота Оршанским мещанам на беспошлинную торговлю в Литве, в течении десяти лет. Грамота Иерусалимским монахам на свободный пропуск их чрез Литву в Россию, для сбора. Королевская подтвердительная грамота Мстиславским и Радомским панам, боярам и всей шляхте на разные права и преимущества.
Расписание городов и местечек в Литве, с означением суммы, какая на них наложена для платежа в казну. Мая 7. Королевская подтвердительная грамота мещанам Минским на право Магдебургское и на другие преимущества. Королевская грамота княгине Беате Острожской, по жалобе старосты Ковенского Григорья Ходкевича на обиды и притеснения ее подданных. Запись князя Николая Радзивила, воеводы Виленского, которую он уступает князю Пронскому Новоставский пруд и позволяет сделать на нем плотину.
Жалованная подтвердительная грамота духовному причту церкви св. Димитрия в Пинске на «юргельт» в тридцать коп и сорок грошей, ежегодно. Вкладная грамота князя Януша Жеславского и матери его княгини Анастасии Гольшанской на четыре села в пользу Троицкого монастыря. Расписание бродов на реке Двине. Письма Молдавского господаря Александра к Львовскому братству.
Окружная грамота Короля Сигизмунда Августа: о запрещении взимать мыто и десятину с леса и дров, доставляемых в Вильну, по реке Вилье, на потребности бискупского двора. Декабря 3. Данная княгини Анны Соломирецкой на сеножать Рогатинскую во владение митрополии Киевской.
В конце Грамота Польского короля Сигизмунда Августа посланному в Лифляндию гетману Юрью Зеновьевичу о том, чтобы он не шел на соединение с магистром Ливонским прежде прибытия к нему князя Александра Полубенского с Татарами. Королевская грамота Лифляндскому гетману Юрью Зеновьевичу и старосте Розытенскому Николаю Остику о причинах, по которым они изменили установленную королем меру и цену овса.
Грамота боярину Павлу Нетишевскому, о пожаловании ему и потомкам его шести волок земли с лесом и сеножатьми, и о назначении, какую обязан он нести службу с того имения. Выпись из донесения ревизоров, Нарушевича и Воловича: об угодьях, принадлежащих сдавна ко храму св.
Спаса в Гомеле, и об оставлении оных, по-прежнему, в церковном владении. Письмо игумена Киевского Михайловского Золотоверхого монастыря Симеона Киевскому митрополиту Селивестру с прошением о посвящении диакона Васка в священники. Подтвердительная королевская грамота на вклад, сделанный князем Иваном Черторижским и Федором Тишею церкви Кириловской в Киеве.
Жалованная грамота монастырю св. Николы Пустынского в Киеве на владение островом Трухоновым с дворцем и езом на реке Черторьи. Мая 6. Королевская грамота князю Андрею Курбскому о том, чтобы наместник его Кревский не вступался в земли и сеножати Николая Мискевича и Яна Котловича, если оные действительно им принадлежат. Июня 27 — июля Наказы Польского короля Сигизмунда Августа Базилиусу Древинскому и Лаврину Войне, о каких делах и нуждах они должны говорить и представить на обсуждение панам радам Литовским, съехавшимся в Брест на сейм.
Окружная королевская грамота о возвращении князю Валериану, бискупу Виленскому, беглых его людей. Декабря 7. Запись воеводича Новгородского Остафья Воловича на треть своих имений, взамен коп грошей, принесенных в приданое его женою, урожденною княжною Черторижскою. Января 20 и ноября Две королевские грамоты мещанам Дисненским на разные права и преимущества. Апреля 4. Письмо к Польскому королю Сигизмунду Августу Браславльского воеводы Романа Сангушка о том, что по причине нездоровья он не может к нему явиться.
Февраля 4. Королевская грамота земянам Заушским в Киевском воеводстве, на разные права и вольности шляхетские.
Грамота Польского короля Сигизмунда Августа Киевскому бископу князю Николаю Пацу, о бытии ему у Вильне для управления сим городом в отсутствии Виленского воеводы Николая Радзивила, отправившегося на сейм в Варшаву. Королевская грамота Киевским мещанам на право избрания себе войта. Июня 4. Подтвердительная королевская грамота Золотоверхо-Михайловскому монастырю на разные имения. Королевская грамота Богухвалу Павшее на монастырь Заручайский в замке Овручском, поступивший к нему от игумена Сильвестра.
Королевская грамота мещанам Кричевским на беспошлинную торговлю в Литве. Жалованная королевская грамота мещанам Минским на учреждение двух ярмарок и на взимание пошлины с товаров, провозимых чрез мосты, устроенные на реке Свислоче.
Апреля 1. Жалованная грамота жителям Белой Церкви на освобождение их от всяких повинностей и платежей в казну, сверх прежде данного им срока еще на три года. Июня 5. Королевская подтвердительная грамота Киевскому Печерскому монастырю на село Вишенки в Киевском повете.
Октября 8. Королевское решение по спорному делу архимандрита Киевского Печерского монастыря Илариона Песочинского с Богданом Конюским о праве на архимандритство в означенном монастыре. Грамота чернецам Пустынского Николаевского монастыря в Киеве, на право избрания себе архимандрита, с утверждения митрополита Киевского.
Жалованная грамота королевскому писарю Евтихию Высоцкому на монастырь Межигорский и на городище Вышегород, с землею. Подтвердительная грамота королевскому дворянину Филиппу Водичке на два села, Ставок и Невжин, подаренные ему епископом Луцким и Острожским Ионою. Грамота земянину Киевскому Михайлу Мазепе на землю около речки Каменицы. Расчет, представленный Криштофом Радивилом, суммы, следующей ему получить за людей его, отправлявших конную службу.
Жалованная грамота Мелешку Хребтовичу на Киево-Печерскую архимандрию в пожизненное управление. Выпись из книг коронных, выданная земянину Киевскому Яцку Бутовичу, содержащая в себе запись архимандрита Киево-Печерского монастыря Ионы Деспотовича и всей братии, в получении от Бутовича суммы за имение Брусилов, бывшее в залоге.
Мая 2. Выпись с книг коронных, данная Юрию Кремеру, содержащая в себе грамоту великого князя Ивана Васильевича на свободный пропуск Кремера из России с товарами. Письмо Виленского воеводы Ольбрахта Гаштолда к гетману Юрью Радивилу, в ответ на донесение его о взятии Гомеля и о других предметах.
В июле. Жалованная грамота королевскому дворянину Николаю Кирдеевичу, о предоставлении ему в пожизненное управление Спасского Кобринского монастыря, с угодьями и доходами. Августа 6. Королевская подтвердительная грамота Литовским Евреям о сохранении прежде данных им прав, и о нерешении, без королевского суда, дел по обвинениям их в убийстве христианских детей, для совершения своих обрядов. Жалованная грамота королевскому дворянину Богушу Невельскому, о предоставления ему Минского Троицкого монастыря в пожизненное управление с отчинами, угодьями и доходами.
Жалованная грамота Гродненским жителям, на складку соли. Января 3. Грамота боярам Могилевским, об исполнении ими некоторых городских повинностей наравне с тамошними мещанами.
Окружная грамота короля Стефана жителям Могилева: о дозволении им, для городских укреплений и на домашние нужды, рубить лес в королевской пуще, в расстоянии от города на четыре мили. Жалованная грамота жителям места Ульского на разные преимущества и льготы в судебной расправе, торговле, ремеслах и проч.
Уставная королевская грамота о взимании новых мыт в Литве. Грамота жителям Оршанским на некоторые права и преимущества. Русский язык. Английский язык. Другие предметы. Окружающий мир. Беларуская мова. Французский язык. Немецкий язык. Кыргыз тили. Физкультура и спорт.
